В «Капитале» К. Маркс изображает результаты своего научного исследования. Исследование сохраняет­ся в результате в преобразованном, «снятом» и «чи­стом» виде. Начало в «Капитале» воссоздается так, как оно выступает в результате науки.

Приступая к рассмотрению логики «Капитала», не­обходимо начать прежде всего с анализа оглавления. Изучение оглавления дает лишь указание об общем разделении предмета, но не понимание, не доказатель­ное знание внутренних связей. Знания, почерпнутые из оглавления, носят первоначально характер постулатов, априорно данных положений.

В оглавлении не  обнаруживается  необходи­мость перехода от рассмотрения одной стороны пред­мета к рассмотрению другой. В самом деле, из оглавле­ния можно узнать, что в первом томе исследуется про­цесс производства капитала, во втором — процесс обра­щения капитала, в третьем — процесс капиталистиче­ского производства, взятый в целом, в четвертом — история теории, но пока еще К. Маркс не дает ответа на вопрос о причине именно такой последовательности отображения капитала. Из оглавления также нельзя установить необходимость изучения производства и обращения капитала прежде в их известной самостоятель­ности и только после того в их целостности. Не следует из оглавления и необходимость излагать историю теорий после теории. Если обратимся к первой книге «Капи­тала», то из знакомства с оглавлением остается неясной необходимость начинать рассмотрение капитала именно товара, переходить затем к процессу обмена товаров, далее к деньгам, к превращению денег в капитал и т.д. и т. п.

К. Маркс мог указать общее подразделение предме­та в силу того, что он уже  з н а л  его, в то время как читатель еще не знает этого предмета. Поэтому для чи­тателя оглавление оказывается полностью понятным и доказанным лишь в результате развития содержания самой науки.

Тем не менее оглавление все же дает читателю ука­зание  о  п р е д м е т е  в  ц е л о м  и  е г о  р а с ч л е н е ­н и и, оно предвосхищает (и только!) путь развития доказательства. Оглавление служит постоянным ориен­тиром, целью. Предмет и его стороны первоначально лишь называются. За названиями оглавления для чита­теля не стоит еще никакого содержания. В результате же исследования перед ним раскрывается бесконечно богатое движение содержания самой науки.

Итак, название работы и оглавление первоначально представляются сознанию читателя в качестве ряда по­стулатов.

Уже из оглавления можно заключить, что К. Маркс начинает изображение предмета — капитала — с того, что собственно этим предметом не является — с това­ра — и лишь в дальнейшем прослеживает превращение товара в капитал. Наука начинается с рассмотрения того, что не относится к собственно ее предмету. Вместе с тем Маркс указывает в оглавлении, что именно товар через денежную форму превращается в капитал. Следо­вательно, то, что не является собственно предметом данной науки, способно превратиться в него. Таким об­разом, уже в оглавлении мы сталкиваемся с указанием на противоречивость начала, с утверждением того, что начало предмета не есть собственно предмет (капитал), но вместе с тем начало предмета есть собственно пред­мет, ибо оно превращается в данный предмет. Начало есть начало вполне определенного предмета — капи­тала. Само начало есть определенное начало — товар. В оглавлении Маркс указывает на начало как на нечто многостороннее (потребительная стоимость, стоимость и т. д.). При этом начало и сам предмет только названы. В этом смысле их содержание остается логически неоп­ределенным. Лишь из названия, но не из содержания устанавливается здесь, что речь идет об определенном предмете (капитале) и определенном начале (товаре). Доказательство необходимости обозначенного в оглавлении соотношения начала и предмета пока отсутствует. Специфика доказательства на пути восхождения от аб­страктного к конкретному заключается в установлении места, внутренней связи данной стороны с другими сто­ронами предмета в процессе рассмотрения фактов. Таким образом, здесь мы еще не подошли к необходимо, имманентно развивающемуся содержанию науки (исходя из ее внутренних связей). Но уже из оглавления, не изу­чая самого  с о д е р ж а н и я  «Капитала», можно вывести все ранее приведенные нами в § 1 определения начала, за исключением первого, ибо в оглавлении К. Маркс не указывает на предшествовавший «Капиталу» этап развития науки политэкономии. Как видим, весьма мало конкретных знаний требуется для того, чтобы построить приведенные определения. Поэтому они весьма легко усваиваются и чрезвычайно популярны.

Перейдем к развитию К. Марксом в «Капитале» не­обходимого  с о д е р ж а н и я  науки. «Капитал» откры­вается знаменитым утверждением: «Богатство обществ, в которых господствует капиталистический способ производства, выступает как «огромное скопление товаров», а отдельный товар — как элементарная форма этого богатства. Наше исследование начинается поэтому анализом товара»2. В этом утверждении К. Маркс, во-первых сразу же очерчивает в самом общем виде реальный объект, который должен направлять сознание читателя в течение всего дальнейшего изложения и который служит источником всех последующих фактов, живого со­зерцания, представлений. А именно, речь идет об обще­стве (а не о природе, не о мышлении) и об обществе на определенной ступени развития, т. е. об обществе, где а господствует капиталистический способ производства. Следовательно, все изучаемые стороны (в том числе товар и деньги) являются сторонами общества, где господствует капиталистический способ производства, и берутся так, как они существуют именно в этом, а не в каком-либо другом обществе. К. Маркс начинает именно с капиталистического товара, с товара, существующего при господстве капиталистического способа производства, а отнюдь не с простого товарного, производства. Во-вторых, реальный объект исследования фиксируется К. Марксом так, как он, и именно он, дан в живом созерцании. Уже в живом созерцании, на поверхности видно, что капитал есть богатство, что богатство капиталистического общества есть «огромное скопление товаров». Чтобы понять это, не требуется научное исследование. Но, в-третьих, на поверхности, в живом созерцании имеется много фактов, с которых возможно было бы начать. Например, на поверхности дано также, что капи­талистическое богатство есть деньги. Связь же между товаром и деньгами, знание того, что деньги есть товар и при этом товар особого рода, это знание не приобре­тается непосредственно. История экономической науки показывает, что потребовался известный период для того, чтобы понять, что деньги есть товар и для того, чтобы теоретически вывести из товара деньги. Следовательно, то обстоятельство, что необходимо начинать с этого, а не с иного факта, нуждается в теоретическом, объяснении, в доказательстве. Выбор того или иного факта, данного живого созерцания в качества, начального определяется не самим фактом, а его местом и ролью в системе теории. Так как теоретическая система объяснения фактов еще не развернута перед читателем, то отсутствует и доказательство того, что именно этот факт должен быть исходным.

Приведенное выше утверждение К. Маркса, подобно всем знаниям, почерпнутым нами из оглавления, имеет здесь характер  н е п о с р е д с т в е н н о  д а н н о г о. Но непосредственная данность имеет уже двоякий характер. С одной стороны, это непосредственная данность теоретических положений, еще теоретически не доказанных, однако подлежащих доказательству в последующем, с другой стороны, впервые появляется непосредственность живого созерцания, факта. Выбор факта диктуется принятыми непосредственно теоретическими положениями. Причем пока отсутствует доказательство того, что из ряда фактов, соответствующих непосредственно взятому теоретическому положению, должен быть выбран имен­но такой-то, а не иной факт.

Д о к а з а т е л ь с т в о  элементарности товара по от­ношению к капиталу, отсутствует, а следовательно, про­должает оставаться, нераскрытой  с а м а  н е о б х о д и м о с т ь  связи товара с капиталом. Таким образом, все еще не раскрыта, а только названа необходимая связь начала с тем предметом, началом которого оно служит. Необходимая связь начала с предметом теоретически не определена для сознания читателя, она уже указана, но остается еще недоказанной, неопределенной.

К. Маркс не рассматривает в этом первом положе­нии, которым открывается изложение содержания «Ка­питала», также и происхождение товара. Начало пред­стает непосредственным, неопределенным и по отношению к тому, из чего оно произошло. Наконец, здесь по-прежнему не обнаруживается необходимость сторон и связей внутри товара, они лишь названы в оглавлении. Значит, начало оказывается еще, неопосредованным, неопределенным логически и внутри себя.

С  т о ч к и  з р е н и я  до к а з а т е л ь с т в а  н е о б х о ­д и м о с т и  начало неопосредованно, непосредственно, неопределенно по отношению к тому, из чего оно произо­шло, по отношению к тому, началом чего оно есть, и по отношению к самому себе.

В приведенном высказывании К, Маркса очерчены самые общие контуры исследуемого предмета, содер­жится известный постулат, имеется определенное данное живого созерцания. Кроме того, из рассматриваемого утверждения К. Маркса следует, что товар и есть и не есть капитал. Капиталистическое богатство есть богатство товаров, являющихся следствием капиталистиче­ского способа производства. В товарном богатстве при капитализме капиталистический способ производства существует в возможности. Товарное богатство в капиталистическом обществе — и результат и предпосылка, возможность капиталистического способа производства. Итак, товар, взятый сам по себе, с одной стороны, не есть собственно, капитал, а с другой стороны, он есть при капитализме результат капитала и капитал в воз­можности.

Если товар в первой фразе первой главы и в оглав­лении берется как результат и как элементарная форма капиталистического способа производства, то собствен­но капитал еще не определен. Поскольку товар является результатом и элементарной формой именно капитала, постольку он является капиталом в возможности. Эле­ментарная форма предмета есть сам этот предмет, но впотенции, зародыше. Развитие элементарной формы предмета есть ее превращение в предмет, становление возможности действительностью. Возможность развития капитала из товара не означает, что капитал присутствует лишь в уменьшенных размерах, настолько малых, что они не воспринимаются, лежат за порогом чувстви­тельности. Поскольку капиталистический характер то­вара еще специально не доказывается, постольку товар как товар  к а п и т а л и с т и ч е с к о г о  общества есть еще нечто  л о г и ч е с к и  н е о п р е д е л е н н о е.

Таким образом, из первого положения, характери­зующего собственно содержание «Капитала» и взятого в единстве с оглавлением, следует, что товар есть начало, а всякое начало и есть и не есть предмет. Начало есть становление предмета. Ничего более определенного о товаре как начале в первой фразе, взятой в сопостав­лении с оглавлением, еще не говорится. Товар а дальней­шем обнаруживает многосторонность, а следовательно, определенность внутри себя, но в качестве капитала он остается по преимуществу доказательно теоретически неопределенным вплоть До изображения процесса капиталистического способа  п р о и з в о д с т в а, т. е. собственно капитала. С этой стороны товар  е с т ь  к а п и т а л, но капитал еще не определенный в качестве собственно капитала, т. е. товар есть неопределенное бытие капитала.  Э л е м е н т а р н а я  ф о р м а  п р е д м е т а  о к а з ы в а е т с я  н е о п р е д е л е н н ы м,  з а р о д ы ш е в ы м  б ы т и е м  п р е д м е т а.

Мы уже отмечали, что товар рассматривается К. Марксом в качестве данного, невыводимого из чего-то другого. Маркс здесь отвлекается от прослеживания возникновения товара из не-товара. В этом отношении знание о товаре выступает как непосредственное. Иначе и не может быть. Элементарная форма изучаемого пред­мета должна браться в качестве непосредственной, не выводимой из других предпосылок, ибо переход к пред­посылкам предпосылки есть также выход за пределы элементарной формы этого предмета, а значит, и за пределы данного специфического предмета вообще. И  с  э т о й  т о ч к и  з р е н и я  э л е м е н т а р н а я  ф о р м а  в ы с т у п а е т  т а к ж е  н е п о с р е д с т в е н н ы м  б ы т и е м  п р е д м е т а.

Итак, К. Маркс начинает с  н е о п р е д е л е н н о г о  (в значении: теоретически недоказанного),      н е п о с р е д с т в е н н о г о  б ы т и я  и  с  н е п о с р е д с т в е н н о г о  з н а н и я  о  н е м. Определено же начало пока лишь при помощи постулированных, предвосхищающих развитие теоретического доказательства утверждений.

В этих моментах логика «Капитала», с одной стороны, совпадает с логикой Гегеля, открывающего изложе­ние движения мышления с непосредственного знания, с неопределенного бытия. С другой стороны, между началом логики «Капитала» и началом логики Гегеля существует также огромнейшее, принципиальное различие.

У Маркса речь идет о воссоздании в мышлении специ­фического, определенного предмета, существующего вне  и независимо от существования мышления. У Гегеля мышление в конечном счете постигает только абсолют­ную идею, которой фактически оказывается современна Гегелю система логических категорий.

К. Маркс начинает с общего определения контура реального объекта, с факта, с данного в живом созер­цании. У К. Маркса речь идет об определенном предме­те, находящемся в единстве, взаимосвязи с другими предметами. Поэтому предпосылка предмета у Маркса есть единство неопределенного и определенного, абсолютного и относительного. Гегель ищет и «находит» чисто абсолютную предпосылку, не имеющую своих предпосылок, точнее, имеющую их, но лишь по видимости.

Если К. Маркс и отвлекается в, первый момент от теоретического  д о к а з а т е л ь с т в а    определенности начала предмета внутри себя, по отношению к предмету и по отношению к предпосылкам начала, то он имеет в виду в дальнейшем теоретически раскрыть и обосновать такую определенность и в силу этого уже в оглавлении «Капитала» и первой фразе указывает на некоторые важнейшие из сторон определенности начала как опре­деленного начала определенного предмета. Иначе гово­ря, начало предмета на первых порах его (начала) изо­бражения берется прежде всего как непосредственное, теоретически неопределенное; его опосредованность, определенность имеется в виду, указывается, предвосхищается, но на этой стадии рассмотрения она не доказывается, не раскрываются еще внутренние связи предмета и в этом отношении опосредованность начала пред­мета теоретически не определяется.

Гегель мистифицирует проблему начала, вырывая одну ее сторону (отсутствие изображения и доказательства внутренней связи начала с другими специфическими сторонами предмета). Начало представляется ему абсолютно неопределенным, а следовательно, только непосредственным.

В противоречии с этим он фактически показывает не только непосредственность, но и опосредованность начала мышления. В самом деле, категория абсолютно неопределенного бытия возникает в философии Гегеля как  р е з у л ь т а т  осмысления феноменологии духа, т. е. являющегося сознания. Пытаясь избежать противоре­чия, Гегель утверждает, что феноменология духа есть предпосылка логики, и в том числе начала, лишь по ви­димости. Предпосылки мышления оказываются у него лишь следствиями логической деятельности, т. е. вообще предпосылка предмета не рассматривается как действи­тельная предпосылка, а рассматривается лишь как следствие, результат движения данного предмета. Между тем как на самом деле предпосылка, превращаясь в предмет, воспроизводится движением предмета в каче­стве его следствия, результата, оставаясь при этом пред­посылкой, из которой действительно развивается предмет. Предпосылка существует не только в качестве след­ствия движения предмета, но и до этого предмета. Причем (предпосылка предмета до его возникновения и предпосылка, воспроизводимая предметом как его след­ствие, не тождественны друг другу (подробнее об этом см. в разделе об историческом и логическом).

Движение мышления превращается Гегелем в беспредпосылочное. Мышление оказывается совершенно самостоятельной   деятельностью,   самопорождающей понятия из своей стихии. Вполне естественно, что вслед­ствие этого исчезает проблема постоянного соотнесения мыслительной деятельности с практикой, с реальностью, данной нам в живом созерцании, с реальным объектом существующим вне и независимо от мышления.

Кроме того, если начало абсолютно неопределенно, то логически невозможен был бы переход от него к другим категориям. Поскольку же Гегель считает, что на­чало самопорождает другие категории, постольку он фактически признает не только непосредственность, но и опосредованность начала. Можно видеть, что теоретическая позиция Гегеля здесь непоследовательна.

Итак, начало у К. Маркса уже с первых шагов харак­теризуется фактически как непосредственное и опосредованное, неолредеденное и определенное. Теоретические указания на опосредование, определенность начала тут являются предвосхищением.  Д о к а з а т е л ь н о е  тео­ретическое развертывание внутренней, необходимой оп­ределенности, опосредованности начала еще не дано. В этом отношении начало непосредственно, т. е. оно кате­гориально необосновано, не определено в трех аспектах: по отношению к своим предпосылкам, к собственно предмету, по отношению к самому себе.

Рассмотрим ближе начало — товар — в категори­альном аспекте. В развивающемся содержании  н а ч а ­л о  п р е ж д е  в с е г о  н е п о с р е д с т в е н н о  д а н о  е с т ь. Следовательно, н а ч а л о  е с т ь  б ы т и е. Далее товар не просто есть, но он есть элементарная форма капиталистического богатства. Значит, товар есть и не есть товар, товар есть товар и вместе есть элементарная форма капитала. Поэтому начало есть и не есть, т. е.  н а ч а л о  о п р е д е л е н о  к а к  с т а н о в л е н и е,  к а к  е д и н с т в о  б ы т и я  и  н е б ы т и я. Кроме того, что товар есть и не есть капитал, ничего более не известно об отношении товара и капитала из первой фразы пер­вой главы первого тома «Капитала».

Становление включаете себя момент  п р о х о ж д е ­н и я  товара и  в о з н и к н о в е н и я  собственно капи­тала. Во всем последующем изложении категория ста­новления   (товара капиталом) постоянно должна подразумеваться, сохраняться в «снятом» виде при вос­создании товара и денег.

Становление есть единство того, что  е с т ь,  и того, что  н е  е с т ь. Ни товар, ни капитал более близко не определены. Но то, что есть, и то, что не есть, в станов­лении нераздельны, не самостоятельны, они есть «сня­тые»  м о м е н т ы³. Товар не есть собственно капитал, он отличен от капитала, и вместе с тем он рассматривается К. Марксом именно как превращающийся в капитал, т. е. как момент капитала.

Становление (мы имеем в виду товар и капитал), если начать рассмотрение с товара, есть возникновение капитала; если начать с капитала, то это есть прехождение товара. В становлении капитала товар есть и не есть капитал, а капитал есть и не есть товар. Становление есть единство товара и капитала, этих двух моментов. В свою очередь каждый из них есть и не есть, т.е. есть единство бытия и ничто.

В возникновении капитала товар прежде всего бе­рется со стороны того, что он не есть капитал, что он есть небытие капитала. Следовательно, возникновение

начинается с небытия, соотнесенного, единого с бытием.

Становление капитала есть исчезновение товара. В исчезновении подчеркивается, что товар сначала  е с т ь, причем товар соотносится со своим, не есть. При рассмот­рении исчезновения, следовательно, берется непосредст­венным  б ы т и е  в единстве с небытием и переход к познанию небытия происходит в его соотнесении с бы­тием.

Таким образом, возникновение капитала не есть только единство бытия и небытия капитала, но есть вместе с тем единство бытия и небытия товара, и оба эти единства взяты со стороны бытия (капитала). Пре-

хождение же не есть только  н е б ы т и е  товара, но есть единство бытия и небытия товара и единство бытия и небытия капитала, причем оба единства взяты со сто­роны небытия товара.

Возникновение и прохождение — два противополож­ных и вместе с тем единых направления одного и того же становления.

Товар есть начало, бытие капитала и вместе с тем товар имеет свое начало, свое бытие. К. Маркс опреде­ляет товар сначала с той стороны, что он  е с т ь  и  ч т о  он представляет в своем бытии: товар  е с т ь  прежде всего  п о т р е б и т е л ь н а я  с т о и м о с т ь. При этом К. Маркс отвлекается от специального более глубокого рассмотрения превращения товара в капитал, имея все время в виду, что товар есть бытие капитала. Однако при определении бытия товара (в качестве потреби­тельной стоимости) имеется в виду ранее отмеченный характер товара как элементарной формы капитала, как бытия и небытия капитала, как товара, становяще­гося капиталом.

Следовательно, высказанное ранее понимание становления сохраняется в «снятом» виде, оно имеется в виду. Потребительная стоимость, констатирует К. Маркс в определении товара в качестве потребительной стоимости, есть фактор именно товара, а не капитала. Товар здесь фиксируется со стороны того, что он есть товар, а не нечто иное. Таким образом, товар при рассмотрении потребительной стоимости выступает прежде всего со стороны того, что он  е с т ь, со стороны  б ы т и я, а не стороны, перехода его в капитал, в небытие. Это есть спокойное бытие не само по себе, т. е. не бытие товара самого по себе как товара простого товарного производства, а спокойное бытие товара, в котором имеется в виду или присутствует как «снятое» то, что товар и есть и не есть капитал. Следовательно, становление выступает как спокойное бытие товара в качестве потребительной стоимости.

Употребляя термины Гегеля, мы можем сказать, что Маркс, переходя к определению потребительной стоимости, совершает движение мысли  о т  к а т е г о р и и  с т а н о в л е н и я  к  к а т е г о р и и  н а л и ч н о г о   б ы т и я.

Движение мысли К. Маркса идет от предвосхищаю­щих указаний к рассмотрению собственно содержания начала, которое предстает прежде всего непосредственно данным. Начало есть.  Это  б ы т и е  начала. Затем оказывается, что начало есть и не есть предмет, т. е. начало выступает в качестве  с т а н о в л е н и я. Становление имеет две стороны: возникновение и прехождение.  С т а н о в л е н и е  е с т ь  п р о т и в о р е ч и е, но стороны его еще (теоретически) не определены, они даны непосредственно. Читатель еще не знает определенно, содержательно, что такое товар как товар и товар как элементарная форма капитала. Переход к рассмотрению первого фактора товара есть рассмотрение сторон, факторов товара прежде всего как товара. И капиталисти­ческий и некапиталистический товар, товар вообще, есть прежде всего потребительная стоимость. Товар снова берется как бытие, но теперь уже имеется в виду, что хотя товар вообще есть потребительная стоимость, но здесь подразумевается товар в капиталистическом об­ществе. Следовательно, мысль якобы возвращается к бытию. Но, во-первых, теперь бытие уже преобразованопо сравнению с исходным. Прежде под бытием подразу­мевалось: товар есть товар, — теперь же речь идет о том, что товар есть потребительная стоимость. Во-вто­рых, уже из отмеченного выше содержания «Капитала» видно, что первый фактор товара — быть потребитель­ной стоимостью — общий для капиталистического и некапиталистического товара, берется в его существо­вании именно гари капитализме. Другими словами, ста­новление  п р и с у т с т в у е т  в бытии, но в «снятом», неявном виде.

П р е о б р а з о в а н н о е  б ы т и е,  б ы т и е,  в     к о т о ­р о м  с т а н о в л е н и е  с н я т о,  е с т ь, пользуясь тер­минологией Гегеля,  н а л и ч н о е  б ы т и е.

Можно заметить, что мысль движется через отрица­ние отрицания. Бытие: товар есть, или товар есть товар. Становление — первое отрицание: товар есть капитал. Наличное бытие — второе отрицание: товар как товар есть прежде всего потребительная стоимость, но при этом уже явно, что товар как товар исследуется для то­го, чтобы в конечном счете понять товар как капитал.

Однако отрицание отрицания дано хотя и в содержа­нии произведения, но пока  н е п о с р е д с т в е н н о. Ибо все, что входит в состав отрицания отрицания еще теоре­тически не доказано и в этом смысле постулировано, еще выглядит априорно.

Таким образом, начало есть единство бытия и небытия предмета, т. е. становление. Становление представ­ляет собой противоречие. От категории становления осуществляется переход к категории наличного бытия. В наличном бытии мысль «возвращается» к бытию, но уже на основе отрицания становления, которое само было отрицанием бытия. Это отрицание также является противоречием, ибо отрицание прежней категории новой категорией есть сохранение, утверждение прежней кате­гории в качестве момента новой категории.

Если «механизм» отрицания отрицания, как мы уви­дим в дальнейшем, выступает здесь полностью, то «меха­низм» противоречия дан пока в самом зародыше. Доминирует на этом отрезке развития мышления непо­средственная данность категорий и законов.

Уже здесь обнаруживается отличие категорий от законов. Образно говоря, закон мышления представляет как бы стержень, на который нанизываются категории.

 

² К. М а р к с. и Ф.Энгельс, Соч., т. 23, стр. 43.

³ См. Гегель. Соч., т. V, стр. 97.