Глава VI: «Сквозные» проблемы логики «Капитала» К. Маркса

Во введении мы уже отмечали, что логика «Капи­тала» К. Маркса есть система воссоздания в мышлении исторически определенного развивающегося предмета, система диалектической логики, представленная логиче­ским способом. Выше мы характеризовали ее «меха­низм». Основными составляющими «механизма» логики «Капитала» были малый и большой витки спирали, в каждом из которых движение мысли происходило от бытия к сущности, явлению и действительности, причем малый виток спирали служил отрезком большого, а также логика отрицания предмета самим собой. В пред­лагаемой главе будут рассмотрены законы, пронизыва­ющие весь «механизм» объективной логики или отдель­ные его сферы, а также важнейшие принципы, от кото­рых ближайшим образом зависит исследование диалек­тической логики, хотя полное доказательство их и лежит вне пределов этой логики. Система логики «Капитала» строится прежде всего на единстве двух основных прин­ципов: принципа восхождения от абстрактного к кон­кретному и принципа конкретного единства логического и исторического. Первый фиксирует отношение сторон системы друг к другу, второй — отношение последова­тельности категорий к последовательности развития ото­браженного в мышлении предмета.

 

§ 1. ВОСХОЖДЕНИЕ ОТ АБСТРАКТНОГО К КОНКРЕТНОМУ

Краткие определения терминов «абстрактное» и «конкретное»

Термины «абстрактное» и «конкретное» употребля­ются в нескольких значениях. Под «конкретным» в диа­лектической логике понимается, во-первых, предмет по­знания, мышления во всем его единстве многообра­зия, во-вторых, все многообразие чувственных данных о предмете, в-третьих, «единство многообразных опреде­лений», отражающее в мышлении единство многообра­зия предмета. Термин «абстрактное» означает, во-пер­вых, одну сторону предмета познания, мышления, во-вторых, одну из сторон чувственного многообразия, в-третьих, одно из определений системы внутренне свя­занных определений предмета. Абстрактное и конкрет­ное соотносительны. Многообразие существует лишь при наличии различных сторон, различные стороны — толь­ко при наличии многообразия. Одна и та же ступень развития выступает по отношению к менее развитой ступени в качестве конкретного, а по отношению к более развитой ступени — в качестве абстрактного.

Движение мысли от хаотического представления о предмете к абстрактному и от абстрактного к конкретному как два этапа познания. Их соотношение

В истории политэкономии наблюдается с точки зре­ния абстрактного и конкретного два основных этапа.

Первый этап. Познание начинается с хаотическо­го представления о целом, о предмете, с чувственного «конкретного» и идет по пути вычленения отдельных сторон ко все более и более простым понятиям пока не будет выделено простейшее определение. От изучения населения, например, к определению классов, от опре­деления классов к раскрытию наемного труда, капита­ла, обмена, разделения труда, стоимости, денег, цены и т.д.

Второй этап. Более или менее проанализировав простейшие, абстрактные отношения, исследователи пускаются в обратный путь, восходя ко все более и более сложным отношениям. В результате хаос в представле­нии о целом уступает место систематическому, богатому внутренне едиными определениями знанию целого, кон­кретному в мышлении.

На первый взгляд представляется, что восхождение от абстрактного к конкретному охватывает исключи­тельно второй этап. В таком случае восхождению от абстрактного к конкретному соответствует лишь движе­ние мысли от сущности к явлению и действительности, а ход мышления от бытия к сущности оказывается ис­ключительно предысторией восхождения. По нашему мнению, дело обстоит сложнее. Восхождение от абст­рактного к конкретному действительно начинается лишь на втором этапе, но первый этап не играет роль сугубо исторической предпосылки. В восхождении от абстракт­ного к конкретному сохраняется движение мышления от бытия к сущности, характерное для первого этапа, но сохраняется в преобразованном виде: очищенном от зигзагов, перерывов познания. Исследователь выделяет в «чистом» виде закономерный ход мысли от бытия к сущности постольку, поскольку в нем строго последова­тельно отражается развивающийся предмет. В «Капи­тале» исследование К. Маркса развивается на уровне второго этапа, первый же этап сохраняется в нем в пре­образованном виде.

Восхождение от абстрактного к конкретному совер­шается и на пути от бытия к сущности, и на пути от сущности к явлениям и действительности, причем оба пути берутся в «чистом» виде. Осознание закономерных, необходимых моментов в движении мышления от бытия к сущности становится возможным, как показывает при­мер Маркса и Гегеля, лишь задним числом, когда перед наукой встает задача воссоздания предмета на пути мысли от сущности к явлению и действительности.

Проблема восхождения от абстрактного к конкрет­ному есть проблема теоретического отображения при­роды, общества, мышления в единстве, взаимодействии многообразных сторон. Естественно, что такая проблема могла возникнуть лишь тогда, когда науки стали решать задачу воспроизведения движения, развития в природе,  обществе и мышлении. Осуществление восхождения мы-  ели от абстрактного к конкретному в какой-либо науке предполагает достаточно высокий уровень развития этой науки, знаний человечества в целом. Не только в полит­экономии, но в любой отрасли знания, имеющей пред­метов развивающийся предмет, движению мысли от абстрактного к конкретному предшествует движение мысли от чувственно-конкретного, от хаотического пред­ставления о целом к абстрактному, к выделению отдель­ных сторон целого. Так совершалось развитие знания всего человечества в целом. Уровень знаний в Древней Греции и Риме, а также в других обществах, стоявших на той же ступени развития, позволял создать в основ­ном чувственно-конкретное представление о мире в це­лом. Древнегреческая и древнеримская философия схва­тывала главные черты этого уровня познания и выра­жала его в категориях, в мышлении. Все последующее развитие мышления примерно вплоть до XIX в. совер­шалось в границах движения мысли от чувственно-кон­кретного, хаотического представления о мире к выделе­нию простых сторон, к абстрактному. Наряду и вместе с отчленением отдельных наук друг от друга — в чем выражалось движение к абстрактному всего знания че­ловечества в целом — шло движение от чувственно-кон­кретного, от хаотического представления о целом к аб­страктному в каждой отдельной области научного по­знания.

Восхождение от абстрактного к конкретному стало фактически центральной задачей познания человечества в целом начиная примерно с XIX в. «Эмпирическое есте­ствознание накопило такую необъятную массу положи­тельного материала, что в каждой отдельной области исследования стала прямо-таки неустранимой необходи­мость упорядочить этот материал систематически и со­образно его внутренней связи. Точно так же становится неустранимой задача приведения в правильную связь между собой отдельных областей знания. Но, занявшись этим, естествознание вступает в теоретическую область, а здесь эмпирические методы оказываются бессильны­ми, здесь может оказать помощь только теоретическое мышление»‘. Такая же задача встала в области наук об обществе и мышлении. Первым за осуществление ее взялся применительно к мышлению Гегель. Но он лишь угадал систему диалектики мышления. К. Маркс выпол­нил эту задачу в области важнейшей науки об общест­ве — политэкономии. Что же касается естествознания, то установление внутренних связей материала, на наш взгляд, в методологическом отношении значительно отстает от уровня логики «Капитала» К. Маркса.

Восхождение от абстрактного к конкретному и законы диалектики

Результат восхождения как в логике «Капитала», так и в логике Гегеля — мысленное конкретное, единство, система многообразных определений. Но у Маркса кон­кретное в мышлении есть отражение всякий раз опре­деленного предмета, существующего вне и независимо от теоретически мыслящей головы. У Гегеля единство многообразных определений тождественно самому пред­мету, движение к мысленному конкретному представляет собой процесс самоуглубления мышления в себя. Все определения предмета, все категории в «Капитале» взаимосвязаны прежде всего потому, что воссоздавае­мый предмет является «органическим» целым, в кото­ром каждая сторона существует как специфическая сторона данного предмета только в связи с его другими сторонами.

У К. Маркса, как и у Гегеля, абстрактное есть сто­рона, одностороннее определение именно единства многообразия.   Следовательно, абстрактное вне единства с другими многообразными определениями не есть собственно сторона мысленного конкретного, подоб­но тому как часть живого организма, отделенная от организма, перестает быть живой, т. е. утрачивает спе­цифику своего существования в живом организме. Опре­деление предмета вне единства многообразных опреде­лений уже не выражает специфики предмета как «орга­нического», «живого» целого. Между тем мышление не­обходимо движется от одностороннего определения к единству многообразных определений. Итак, определе­ние должно быть понято в единстве с другими опреде­лениями, но для этого оно должно быть предварительно понято вне единства с ними. Определение, взятое вне единства многообразных определений, перестает быть стороной мысленного конкретного. Рассматривая определения, категории, стороны предмета последовательно, одно за другим, мы тем самым в известной мере раз­рываем их связь, единство с другими определениями, категориями, сторонами предмета. В мысленном же кон­кретном все стороны, все определения имеются одно­временно и в единстве.

Таким образом, категории диалектической логики являются «живыми» лишь в единстве с другими кате­гориями, только в системе категорий каждая категория приобретает свое специфическое категориальное суще­ствование и только в системе, в связи с другими кате­гориями она может получить свое определение.

Каковы же способы установления связи, единства ка­тегорий диалектической логики? К. Маркс, как и Гегель, видел, на наш взгляд, три способа связи категорий: пе­реход количества в качество, единство и борьба проти­воположностей, отрицание отрицания. Способы связи, единства категорий и есть законы диалектической логики. Если категории подобны узлам сети, то законы можно сравнить с нитями сети. Закон объединяет ряд категорий. Итак, законы диалектики, взятые со специфически логической точки зрения, выступают как зако­ны мышления, т. е. как способы связи, единства катего­рий, способы систематизации категорий. Ф. Энгельс пишет о законах диалектики: «По сути дела они сводят­ся к следующим трем законам: 3акон перехода количе­ства в качество и обратно. Закон взаимного проникно­вения противоположностей. Закон отрицания отрицания. Все эти три закона были развиты Гегелем на его идеа­листический манер лишь как законы мышления: пер­вый—в первой части «Логики» — в учении о бытии; второй занимает всю вторую и наиболее значительную часть его «Логики» — учение о сущности; наконец, тре­тий фигурирует в качестве основного закона при пост­роении всей системы. Ошибка² заключается в том, что законы эти он не выводит из природы и истории, а на­вязывает последним свыше…»³.

Всеобщая связь, относимая иногда к чертам, к зако­нам диалектики, является не законом, а предметом диалектики. Законы же диалектики есть формы, способы всеобщей связи. Диалектический логик исследует един­ство многообразных категорий, формы их связи в той последовательности, в какой они появляются а процессе углубления познания, причем он вводит ряд ограничи­вающих предположений (о них речь шла выше), в силу чего рассмотрение познания становится специфически логическим. В этом случае законы диалектики берутся как законы мышления. Движение мышления от бытия к сущности и от сущности к явлению и действитель­ности есть углубление познания, фиксированное в логи­ческих категориях. Законы диалектики с этой точки зрения рассматриваются как моменты, общие для мыш­ления и предмета, который оно отражает.

Как в учении о бытии «Логики» Гегеля, так и в со­ответствующих частях «Капитала» К. Маркса домини­руют категории качества и количества. И у Маркса, и у Гегеля мысль идет от качества к безразличному коли­честву и от него к количеству, единому с качеством, к мере. Между тем Ф. Энгельс говорит о законе перехода количества в качество и обратно. Исходным пунктом выступает количество, а не качество. Ошибка ли это, и противоречит ли утверждение Ф. Энгельса взглядам К. Маркса и Гегеля на последовательность рассмотрения этих категорий? Мы полагаем, что ника­кого противоречия нет. В самом деле, исследователь, выявляющий категории в познании, первоначально на­ходит категорию качества, затем переходит к категории количества, безразличного к качеству. Но он при этом еще не может выделить специально единство качества и количества. Их единство имеется в скрытом, неявном ви­де. Так, мы видели, что переход от рассмотрения потреби­тельной стоимости (качество товара) к меновой стоимо­сти, как она проявляется на поверхности, т. е. к чисто количественному соотношению потребительных стоимо­стей как товаров (безразличное количество товара) — этот переход дает знание лишь их внешней связи (по­требительная стоимость а определенные исторические эпохи служит носителем меновой стоимости). Только второй переход — «возвращение» от безразличного ко­личества к качеству, точнее к качественному количеству, к единству качества и количества — обнаруживает специально единство, связь количества и качества. Например, К. Маркс, определив потребительную стоимость и меновую стоимость, поскольку она представляется чистым количеством, находит в различных товарах не­что общее равной величины, т. е. меру стоимости.

Таким образом, мышление впервые специально фиксирует связь, единство, закон связи категорий качества и количества на пути изучения перехода имен­но количества в качество, до этого качество и количе­ство были даны явным образом вне внутренней связи друг с другом⁴. Следовательно, Ф. Энгельс, говоря о законе диалектики, должен был взять именно пере­ход количества в качество. Только поняв этот переход, возможно задним числом обнаружить и переход от ка­чества к количеству, необходимую связь и движении от качества к количеству. Поэтому Ф. Энгельс справедли­во добавляет: закон перехода количества в качество и обратно.

В учении Гегеля о сущности и в соответствующих разделах «Капитала», как мы видели, господствует закон единства и борьбы противоположностей, или, по выражению Энгельса, закон взаимного проникновения противоположностей. В сущности все соотносительно, имеется лишь в соотношении, следовательно, все проти­воречиво. Закон единства и борьбы противоположно­стей доминирует именно в сфере сущности. А так как именно сущность есть ядро предмета, то ядром диалек­тики является учение о самодвижении сущности, т. е. о противоречии в сущности. С этой точки зрения стано­вится ясным, почему В. И. Ленин называл учение о единстве противоположностей ядром диалектики. Толь­ко познав категории сферы сущности и закон этой сфе­ры, возможно посредством ретроспекции установить, что этот закон «в себе», в зародышевом виде, в неявной форме действует и в сфере бытия, на пути движения от бытия к сущности, и что он «снимает» закон перехода количества в качество и превращает его в момент свое­го движения. Думается, что именно в таком смысле сле­дует трактовать слова В. И. Ленина о том, что «пере­ход количества в качество и vice versa»⁵ (наоборот.— В. В.) —пример единства противоположностей, перехо­да противоположности в свою противоположность.

Закон отрицания отрицания, рассматриваемый как закон диалектической логики, связывает воедино все категории, является законом создания всей системы в целом, пронизывает весь процесс восхождения от абст­рактного к конкретному. Поэтому в полной мере он вы­является в конце рассмотрения системы категорий диа­лектической логики и в конце систематического рассмот­рения определенного развивающегося предмета. Дей­ствительно, К. Маркс, например, исследовав в первом томе процесс производства капитала, только в заключе­ние делает вывод о том, что историческая тенденция капиталистического накопления подчиняется закону от­рицания отрицания⁶. Закон отрицания отрицания как закон мышления, будучи взят сам по себе, есть спира­левидное движение мышления. В своей элементарной форме он совершается следующим образом. Категории в мысленном конкретном внутренне связаны друг с дру­гом, едины. Отрыв категории (категорий) от других категорий системы уничтожает ее специфическое суще­ствование в системе. Но изложение, определение пред­мета идет последовательно, категории берутся одна за другой. Внутренняя связь категорий как бы разрывает­ся, становится неявной, категория в явном виде пере­стает быть стороной «живой», «органической» системы. Это первое отрицание. Вместе с тем это не просто отри­цание, не один только разрыв, ибо сторона отвлекается именно от данного, а не от какого-либо другого пред­мета, и этот предмет все время имеется в виду. Напри­мер, если в «Капитале» товар вначале рассматривается до капитала и отдельно от капитала, то тем не менее понятие товара создается К. Марксом именно путем изучения современного ему буржуазного общества, и изучение товара в «Капитале» определяется местом и ролью товара именно в зрелом буржуазном обществе. Затем связь, до известной степени разорванная, восста­навливается. Осуществляется   отрицание отрицания, мысль как бы возвращается к исходному пункту, в от­личие от исходного пункта связь, единство установлены, и притом в качестве внутренней связи различного.

Каким образом происходит отрицание отрицания в мышлении? Посредством двойного перехода. Прежде всего для последовательного построения системы по за­кону отрицания отрицания вся система должна быть осмыслена. Несомненно, что уже до написания первого тома «Капитала» К. Маркс в основном знал систему воссоздаваемого предмета, о чем свидетельствуют эко­номическая рукопись К. Маркса 1857—1858 гг., труд К. Маркса «К критике политической экономии», эконо­мическая рукопись К. Маркса 1861—1863 гг.

Первый переход. Сначала воспроизводится катего­рия, наиболее простая для понимания по сравнению с другими, она рассматривается сама по себе. Это есть все, что пока раскрыто в предмете, т. е. есть целое. За­тем фиксируется сама по себе категория, более слож­ная для понимания. При обратном порядке вторая кате­гория не может быть понята. Например, таков переход от категории качества к категории количества. Следова­тельно, существует порядок рассмотрения, а, значит, также и связь категорий. Однако внутренняя связь специально не определяется, а имеется «в себе», в неяв­ном, зародышевом виде, фиксируется только внешняя связь.

Второй переход. Рассмотрев вторую категорию на основе первой, исследователь «возвращается» к первой категории, но теперь уже она определяется не сама по себе, а только во внутреннем единстве со второй. Спе­циально изучается единство категорий, и каждая из них перестает быть всем целым, преобразуется и превра­щается в один из моментов целого. Так, переход от ка­тегории количества к категории качества дает меру.

Теперь уже все представленное в этих категориях есть все, что сказано о предмете, т. е. мысленное кон­кретное. Мысль движется вперед — от качества к коли­честву — и затем как бы возвращается назад — от коли­чества к качественному количеству, к мере. Так как уже в первом переходе связь имеется, хотя и неявно, нераз­вито, то уже в движении вперед есть момент движения назад. А так как во втором переходе специально осмыс­ляется единство и создается более глубокая категория, то движение мысли назад содержит в себе движение вперед.

На категории меры заканчивается один виток и на­чинается другой (сущность сама по себе — явление- действительность). Внутри этого второго витка также совершается двойной переход. Первый — от сущности самой по себе к явлению; второй — от явления к дей­ствительности. В свою очередь второй из разбираемых витков выступает сначала сам по себе, переход совер­шается от первого витка (бытие) ко второму (сущ­ность), затем должен совершиться второй переход: от сущности следует как бы возвратиться к бытию (через явление и действительность), т. е. обратиться к практи­ке. «Практика выше (теоретического) познания, ибо она имеет не только достоинство всеобщности, но и непосредственной действительности»⁷. Понимая огром­ное значение последнего перехода, мы тем не менее от­влекались и отвлекаемся от его рассмотрения, ибо та­кой труд .вывел бы нас за рамки объективной диалек­тической логики, изучение которой должно быть первым этапом в исследовании диалектической логики.

В мышлении посредством отрицания отрицания про­исходит «возвращение» к исходному пункту, но он уже предстает не целым, а всего лишь моментом более раз­витого целого. В свою очередь более развитое целое само может стать моментом еще более развитого цело­го. Так, качество—вначале все целое, затем оно стано­вится моментом меры, мера же сама сохраняется при рассмотрении сущности всего лишь как момент, без по­нимания которого нельзя понять сущность. Если законы диалектики как законы мышления служат способами, формами связи категорий, то решающим, главным орга­низующим принципом связи категорий в диалектической логике является углубление познания. И законы диа­лектики исследуются постольку и так, поскольку и как они действуют в развивающемся знании. Элементарный виток восхождения от абстрактного к конкретному ох­ватывает движение от бытия к сущности, явлению и действительности. Вместе с тем отрезок этого большого витка сам может быть малым элементарным витком восхождения. Уже отсюда следует, что одни и те же стороны предмета, будучи рассмотрены в разных аспек­тах, выступают в качестве различных категорий. На­пример, в одном витке как бытие, в другом же как сущ­ность, или явление, или действительность. Например, стоимость есть сущность товара, а с точки зрения иссле­дования капитала она относится к бытию (капитала). Кроме того, предмет, отображенный способом восхож­дения от абстрактного к конкретному, своим движени­ем отрицает самого себя, и этот процесс должен быть также отражен в мышлении.

Восхождение от абстрактного к конкретному в «Ка­питале», с одной стороны, есть резюме, итог общего хода раз вития знания человечества. С другой стороны, восхождение от абстрактного к конкретному в общем и целом совпадает с развитием отображае­мого мира и, следовательно, также с развитием каждого конкретного предмета. В данном случае имеет­ся в виду капитал.

Что касается первой стороны, то восхождение есть не что иное, как переход от категорий к категориям в той последовательности, в какой они появляются в процессе углубления познания — от непосредственного к сущно­сти, от сущности к явлению и действительности. Об этом мы уже говорили выше. Поэтому остановимся сейчас на второй стороне восхождения.

• 2. ИСТОРИЧЕСКОЕ И ЛОГИЧЕСКОЕ

Отношение восхождения от абстрактного к конкрет­ному к последовательности развития воспроизводимого предмета составляет существо проблемы исторического и логического. Применительно к изображению капита­ла К. Марксом она звучит так: каким образом последо­вательность теоретического рассмотрения сторон эконо­мики буржуазного общества в «Капитале» относится к последовательности их действительного развития. Так как мы рассматриваем объективную логику «Капита­ла», то и соотношение исторического и логического бу­дет фиксировано нами именно и только под этим углом зрения. Проблема исторического и логического возни­кает у Маркса а связи с вопросом: в какой последова­тельности необходимо брать экономические категории? Или в той последовательности, в какой они существова­ли до капитализма, или в той последовательности, в которой соответствующие им отношения играли решаю­щую роль в эпоху становления капитализма, или в той последовательности, которая диктуется местом экономических отношений в уже возникшем, зрелом капитализме? Естественно, этот вопрос встает вследст­вие того, что К. Маркс различает, во-первых, зрелый предмет, предмет, развивающийся на своей собственной основе; во-вторых, его становление, т. е. процесс преоб­разования возникшим данным целым (капитализмом) качественно отличного от него предмета, целого (пред­шествующей общественно-экономической формации), в-третьих, качественно отличные друг от друга предме­ты как ступени (общественно-экономические формации) в процессе развития (общества).

Последовательность рассмотрения сторон предмета, определяемая местом и значением этих сторон в возник­шем предмете, есть логическая последовательность. По­следовательность рассмотрения сторон, определяемая той последовательностью, в которой стороны играли ре­шающую роль, тем местом, которое они занимали в ста­новлении предмета, есть историческая последователь­ность. Назовем ее исторической последовательностью первого рода. Последовательность рассмотрения сторон, определяемая той последовательностью, в которой сто­роны играли решающую роль, тем местом, которое они занимали в сменяющих друг друга ступенях (в данном случае общественно-экономических формациях) процес­са развития (здесь развития общества), есть также ис­торическая последовательность. Назовем ее историче­ской последовательностью второго рода.

Предмет рассмотрения К. Маркса в «Капитале» — современное ему буржуазное общество. «… Мы в нашем исследовании, — пишет К. Маркс в экономической руко­писи 1857—1858 гг., этом черновом наброске «Капита­ла», — имеем дело с уже сложившимся, движущимся на своей собственной основе буржуазным обществом»⁸. И в другом месте той же рукописи: «Как вообще во всякой исторической, социальной науке, при развитии экономических категорий нужно постоянно иметь в ви­ду, что как в действительности, так и в голове дан субъ­ект — в данном случае современное буржуазное обще­ство — и что категории выражают поэтому формы бытия, условия существования, часто только отдельные стороны этого определенного общества, этого субъекта, и что поэтому оно также и для науки возникает отнюдь не только тогда, когда о нем как таковом впервые захо­дит речь. Это соображение следует иметь в виду, потому что оно сразу же дает решающие основания для рас­членения предмета»⁹.

Чем же определяется последовательность рассмотре­ния экономических категорий? «… Их последователь­ность определяется тем отношением, в котором они на­ходятся друг к другу в современном буржуазном обще­стве…»¹⁰. (О видах этой последовательности мы скажем далее.)

К. Маркс в экономической рукописи 1857—1858 гг. доказывает также, что «было бы недопустимым и оши­бочным брать экономические категории в той последо­вательности, в которой они исторически играли решаю­щую роль»¹¹. Действительно, более развитые отношения исторически могут существовать до образования более простых отношений. Например, кооперация, развитое разделение труда могут существовать и там, где отсут­ствуют деньги¹². Простое же отношение достигает свое­го наивысшего развития в более развитой форме про­цесса. Так, деньги проникают во все сферы жизни обще­ства только при господстве капиталистического способа производства. Во всех предыдущих общественных со­стояниях денежное хозяйство «не охватывало весь про­цесс труда в целом»¹³. В приведенных примерах фигу­рирует историческая последовательность второго рода. Причем она не совпадает с логической последователь­ностью, при которой более простые отношения должны быть рассмотрены раньше более сложных. К. Маркс приводит также примеры несовпадения исторической по­следовательности первого рода с логической последова­тельностью. При собственно историческом исследовании капитализма, или, иначе говоря, при изучения станов­ления капитала, следовало бы прежде всего охаракте­ризовать его исторические условия и предпосылки, например бегство крепостных в города. В капитале, уже существующем и своим собственным движением пола­гающем условия своего существования, исторические предпосылки его возникновения исчезают¹⁴. В отожде­ствлении буржуазными экономистами условий станов­ления капитала с условиями его существования Маркс видит один из методологических корней рассмотрения капитализма в качестве вечной, неисторической формы производства¹⁵.

То важнейшее обстоятельство, что последователь­ность рассмотрения сторон в «Капитале» определяется их местом и ролью именно и только в современном К. Марксу предмете (обществе), а отнюдь не тем, ка­кое место и роль играли стороны до образования пред­мета, развивающегося на своей собственной основе, есте­ственно, ибо если предмет развивается и на каждой ста­дии своего развития образует специфическое внутреннее единство многообразных сторон, то каждая из сторон на этой стадии занимает своеобразное место н играет специфическую роль по сравнению с ее местом и ролью на других стадиях развития предмета или в другом предмете или по сравнению с местом и ролью сторон в процессе перехода от одной качественно определенной ступени к другой качественно определенной ступени. Исследование зрелой ступени процесса развития позво­ляет проникнуть в его прошлое. «Анатомия человека — ключ к анатомии обезьяны. Наоборот, намеки более высокого у низших видов животных могут быть поняты только в том случае, если само это более высокое уже известно»¹⁶. Намеки на высшее в менее развитой сту­пени не могут быть поняты потому, что сами эти намеки носят случайный характер, не стали необходимостью развития. Однако при рассмотрении низших ступеней развития под углом зрения высшей имеется чрезвычай­но существенная опасность трактовки предыдущих сту­пеней развития всего лишь в качестве подготавливаю­щих именно и только высшую ступень. В этом случае предается забвению тот факт, что предшествующие ступени качественно отличаются от высшей, что стороны этих ступеней могут сохраняться на более высокой сту­пени в измененном виде. Именно такого рода логиче­ская ограниченность была присуща буржуазным эконо­мистам, «которые смазывают все исторические разли­чия и во всех общественных формах видят, формы бур­жуазные»¹⁷.

Для того чтобы настоящее позволяло воспринять прошлое в его многосторонности, а не только как сту­пень к самому себе, само настоящее должно быть поня­то в качестве преходящего. «Христианская религия лишь тогда оказалась способной помочь 0бъективному пониманию прежней мифологии, когда ее самокритика была до известной степени готова, так сказать, δυνάμει.Так и буржуазная политическая экономия лишь тогда подошла к пониманию феодального, античного и восточ­ного обществ, когда началась самокритика буржуазно­го общества»¹⁸. При правильном рассмотрении предме­та, развивающегося на своей собственной основе, он выступает как отрицающий сам себя и создающий исто­рические предпосылки для более развитого предмета. Исследование прошлого, существовавшего до данной ступени, исходящее из правильного понимания настоя­щего, представляет собой особый труд, «это самостоя­тельная работа,—пишет К. Маркс в экономической ру­кописи 1857—1858 гг.,—к которой тоже мы надеемся еще приступить»¹⁹. К сожалению, К. Маркс не смог выполнить этого своего намерения.

Применяя диалектический метод и диалектическую логику в «Капитале», К. Маркс уже почти не останав­ливается здесь на специальном рассмотрении своей ме­тодологии и логики. В «Капитале» господствует логиче­ский способ рассмотрения, категории располагаются в логической последовательности, т. е. доминирует иссле­дование предмета, движущегося на своей основе, и рас­положение категорий определяется местом и ролью от­ражаемых категориями сторон именно в уже возникшем предмете. К. Маркс руководствуется не исторической последовательностью, а логической, ибо историческая после­довательность не совпадает с логической. Однако если историческая последовательность не всегда совпа­дает с логической, то логическое рассмотрение и после­довательность оказываются вместе с тем историческим рассмотрением и исторической последовательностью. Поэтому нам думается, что Ф. Энгельс в своем убеди­тельном и ясном разъяснении П. Фиреману, неправо­мерно искавшему у К. Маркса раз и навсегда готовых определений, допускает неточность. Он пишет: «…их (речь идет о мысленных отображениях вещей, а также о взаимных отношениях вещей.—В. В.) не втискивают в окостенелые определения, а рассматривают в их истори­ческом, соответственно логическом, процессе образова­ния»²⁰. На наш взгляд, из экономической рукописи 1857—1858 гг. К. Маркса следует необходимость иначе сформулировать эту мысль: в их логическом, соответст­венно в историческом, процессе образования. А если это так, то продолжение мысли Ф. Энгельса принимает иной вид. Энгельс пишет: «После этого станет, конечно, ясно, почему Маркс в начале первой книги, где он исхо­дит из простого товарного производства, являющегося для него исторической предпосылкой, чтобы затем в дальнейшем изложении перейти от этого базиса к капи­талу,—почему он при этом начинает именно с простого товара, а не с формы, логически и исторически вторич­ной, не с товара, уже капиталистически модифицирован­ного…»²¹.

К. Маркс исходит не из исторических предпосы­лок буржуазного общества, а, как он отмечает сам (эта цитата нами уже приводилась), из буржуазного обще­ства, развивающегося на своей собственной основе, ког­да исторические предпосылки   исчезли. К. Маркс не начинает с капиталистически модифициро­ванного товара только в том смысле, что он не рассмат­ривает в начале товарный капитал. Но К. Маркс берет капиталистически модифицированный товар в том смыс­ле, что в первых главах «Капитала» товар в его суще­ствовании в качестве простого товара есть товар капи­талистического, а не докапиталистического общества. К. Маркс фиксирует простой товар капиталистического общества. Именно то обстоятельство, что это простой товар капиталистического общества, определяет и характер его рассмотрения и место в системе эконо­мических категорий. К. Маркс указывает в экономиче­ской рукописи 1857—1858 гг., что он отвлекает катего­рию простого товара именно путем рассмотрения буржу­азного общества: «Только в так называемой розничной торговле, в повседневном обороте буржуазной жиз­ни, как он протекает непосредственно между произво­дителями и потребителями, в мелочной торговле, при которой целью одной из сторон является обмен товара на деньги, а щелью другой стороны обмен денег на то­вар для удовлетворения индивидуальных потребно­стей, — только в этом движении, происходящем на поверхности буржуазного мира, движение меновых стоимостей, их обращение протекает в чистом виде. И рабочий, покупающий каравай хлеба, и миллионер, покупающий такой же каравай, выступают в этом акте лишь как простые покупатели, точно так же как лавоч­ник по отношению к ним выступает лишь как продавец. Все другие определения здесь погашены»²² (разрядка моя.— В. В.).

Рассматривая далее подробнее характер и виды сов­падения логической последовательности с исторической, мы приведем также и дополнительные соображения в пользу того мнения, что товар, как и все другие отноше­ния, воссоздаваемые в «Капитале», берется К. Марксом логически, т. е. так, как он существует именно в пред­мете, развивающемся на своей собственной основе.

Маркс начинает исследование «Капитала» с общих условий его существования — товара и денег. Только после этого он обращается к собственно капиталу. Мысль К. Маркса идет от общих предпосылок, условий существования развивающегося пред­мета к его внутренней структуре. Условия сущест­вования предмета и его внутренняя структура имеются в исследуемом объекте (современном К. Марксу буржу­азном обществе) одновременно. Действительно, и товар, и деньги, и капитал в зрелом капиталистическом обществе в целом можно найти в одно и то же время. Если же возникает новый капитал, то хотя предвари­тельно он и принимает форму товара и денег, прежде чем вступить в производство, все же сами эти товар и деньги в чистом зрелом капитализме есть продукт пред­шествовавшего капиталистического производства. Хотя в розничной торговле непосредственно между произво­дителями и потребителями все определения товара как товара капиталистического общества исчезают, тем не менее товар как категория отвлекается именно от бур­жуазного мира, и ее место, ее специфическая определен­ность в системе категорий диктуется местом и ролью товара при капитализме.

В экономической рукописи 1857—1858 гг. К. Маркс сам указывает на преобразованный, специфический ха­рактер товара и труда, создающего товар, при капита­лизме. Ввиду важности этих рассуждений рассмотрим их подробно. Товар производится двойственным харак­тером труда: конкретным и абстрактным. Товар вкупе с образующей его двойственностью труда есть простое отношение при капитализме. «Труд кажется совершенно простой категорией. Представление о нем в этой все­общности — как о труде вообще — является также весьма древним. Однако «труд», экономически рассматривае­мый в этой простой форме, есть столь же современ­ная (разрядка моя.—В. В.) категория, как и отноше­ния, которые порождают эту простую абстракцию»²³. К. Маркс показывает, каких громадных усилий потре­бовало установление того положения, что труд как та­ковой, а не конкретный вид труда, создает капиталисти­ческое богатство. Заключая эту мысль, К. Маркс пишет: «Могло бы показаться, будто таким путем найдено лишь абстрактное выражение для простейшего и древнейшего отношения, в котором люди, при всякой общественной форме, выступают как производители. Это верно с од­ной стороны, но неверно — с другой»²⁴. Верно потому, что действительно во всяком обществе именно труд по­рождает богатство и потому, что познание всеобщего характера труда возможно только при наличия богатой совокупности разнообразных видов труда, из которых ни одни не доминирует над другими. «С другой сторо­ны, эта абстракция труда вообще есть не только духов­ный результат конкретной совокупности видов труда. Безразличие к определенному виду труда соответствует общественной форме, при которой индивидуумы с лег­костью переходят от одного вида труда к другому и при которой какой-либо определенный вид труда являет­ся для них случайным и потому безразличным. Труд здесь, не только в категории, но и в действительности, стал средством создания богатства вообще и утратил свою специфическую связь с определенным индивиду­умом. Такое состояние в наиболее развитом виде имеет место в самой современной из существующих форм бур­жуазного общества — в Соединенных Штатах. Таким образом, лишь здесь абстракция категории «труд», «труд вообще», труд sans phrase (без оговорок.— В. В.), этот исходный пункт современной политической экономии, становится практически истинной»²⁵. И далее К. Маркс делает замечательно глубокий вывод: «Этот пример труда убедительно доказывает, что даже самые абстрактные категории, несмотря на то, что они—имен­но благодаря своей абстрактности — имеют силу для всех эпох, в самой определенности этой абстракции представляют собой в такой же мере продукт историче­ских условий и обладают полной значимостью только для этих условий и внутри их»²⁶.

Точно так же и деньги получают полное развитие, пронизывают все экономические отношения лишь в бур­жуазном обществе, движущемся на своей собственной основе. Итак, условия, предпосылки существования предмета и его внутренняя структура имеются одно­временно, в органическом, неразрывном единстве друг с другом. Товар и деньги фикси­руются именно на том уровне развития общества, когда появился капитал и своим движением преобразовал ме­сто, роль, конкретную определенность товара и денег. Между тем логическому рассмотрению подвергаются сначала товар и деньги, только затем—собственно ка­питал. Но товар и деньги, изображенные до воспроиз­ведения капитала, не обнаруживают связи, единства  c капиталом. Следовательно, одновременно суще­ствующее развертывается логически по­следовательно. Однако логическая последователь­ность не отрывается здесь ни от практики капитализма, ни от последовательности появления сторон предмета -во времени. В самом деле, на -поверхности буржуазной жизни, в мелочной торговле товар и деньги выступают в качестве простых товара и денег. Известно также, что исторически возникли прежде товар и деньги н только потом капитал. Логическая последовательность совпа­дает с исторической последовательностью первого рода. Причем не со всей последовательностью, а с одной сто­роной, ибо становление предмета есть единство исчез­новения старого и возникновения нового. Логическая последовательность совпадает не с последовательностю исчезновения старого, а с последовательностью возник­новения нового предмета.

К. Маркс в «Капитале» уже до изложения внутрен­ней структуры капитала рассматривает все-таки не до­капиталистические, а капиталистические товар и деньги. Изображая товар и деньги, он постоянно имеет в виду внутреннюю структуру капитала, соотнося с ней изложение товара и денег. Следовательно, логически последовательно рассматривается существующее вместе в одно и то же время и во внутреннем единстве. Таким образом, в данном случае логиче­ская последовательность, в общем и целом совпадая с исторической последовательностью, все же не совершен­но тождественна ей.

Говоря о соотношении логической и исторической последовательности, мы пока имеем в виду лишь после­довательность: условия, предпосылки предмета — внут­ренняя структура предмета. Условия, предпосылки пред­мета исторически существуют до данного предмета, но лишь с его появлением они получают полное развитие. Так, товар и деньги становятся всеобщими, господству­ющими лишь в капиталистическом обществе. А посколь­ку при логическом рассмотрении предмета его предпо­сылки берутся а их полном развитии, то следовательно, фиксируются предпосылки, существующие одновременно с предметом. Изучение предпосылок в том виде, в каком они имелись до появления предмета, есть уже задача не логического способа исследования и изложения, а специально исторического. К. Маркс в первом отделе первого тома «Капитала» «Товар и деньги» пользуется логическим способом. Итак, логический способ есть способ изучения не исторических условий, не условий возникновения предмета, а усло­вий существования предмета, т. е. это спо­соб изучения условий, предпосылок так и постольку, как и поскольку они сохраняются и воспроизводятся самим движением предмета. При этом предпосылки имеются в предмете и исследуются в их полном развитии я во внутреннем единстве с предметом. Логическое исследо­вание предпосылок есть вместе с тем историческое в том смысле, что предпосылки сохраняются в преобра­зованном и развитом виде в предмете. Но изучение предпосылок в той форме, в которой они существуют до появления развитого предмета, все-таки остается осо­бой, специальной задачей.

Весьма примечательно, что предмет, возникнув, в об­щем и целом не изменяет последовательность: необхо­димые предпосылки — предмет. Это первый тип сов­падения логической последовательности с исторической. Логическая последовательность в данном случае в об­щем и целом совпадает с исторической последователь­ностью первого и второго рода (товар и деньги воз­никли до капитализма, становление капитализма про­исходило путем превращения товара и денег в капитал).

Рассмотрим теперь соотношение исторического и ло­гического при воспроизведении внутренней структуры предмета. Собственно внутренняя структура капитала изучается К. Марксом в следующем порядке: производ­ство абсолютной прибавочной стоимости, производство относительной прибавочной стоимости, производство абсолютной и относительной прибавочной стоимости, простое воспроизводство капитала, превращение приба­вочной стоимости в капитал, всеобщий закон капитали­стического накопления.

В отличие от товара и денег, которые существовали до капитала, ни один из названных моментов внутрен­ней структуры капитала не имел места до капитала. Следовательно, если стороны, образующие предпосылки предмета, существуют до предмета, хотя и в неразви­том виде, то стороны внутренней структуры предмета до его появления отсутствуют. Если логическое рассмотрение предпосылок и их превращения в предмет есть вместе с тем рассмотрение исторического процесса воз­никновения предмета из предпосылок, поскольку этот процесс возникновения сохраняется и воспроизводится самим движением уже возникшего предмета, то логиче­ское рассмотрение внутренней структуры есть вместе с тем воспроизведение уже не исторической последова­тельности перехода от предпосылок к предмету, а исто­рической последовательности развития собственно пред­мета. Это второй тип совпадения логического и исторического.

Производство абсолютной прибавочной стоимости более просто для понимания, нежели производство от­носительной прибавочной стоимости, ибо первое осуще­ствляется при неизменных, второе — при изменяющихся технических и общественных условиях. Ни первое, ни второе невозможно до образования капитала. Эта логи­ческая последовательность изображения есть одновре­менно историческая, ибо первоначально капитал дви­жется три технических и общественных условиях, унаследованных от прошлого и еще не измененных его движением. Следовательно, главным, преобладающим способом, создания прибавочной стоимости является производство абсолютной прибавочной стоимости и лишь позднее становится преобладающим производство отно­сительной прибавочной стоимости. Однако в «Капитале» К. Маркс исследует абсолютную прибавочную стои­мость в развитом виде, в том виде, в каком она действует при наличии всех других моментов внутрен­ней структуры капитала. Так, например, в отделе «Про­изводство абсолютной прибавочной стоимости» он про­слеживает борьбу капиталистов и рабочих по вопросу о длине рабочего дня и в период мануфактурного, и в период машинного производства. Таким образом, уже рассмотрение первых двух моментов внутренней струк­туры предмета показывает, что моменты внутренней структуры не существуют до предмета, что последова­тельность их логического рассмотрения в общем и целом совпадает с последовательностью исторического разви­тия сторон собственно предмета. Но при логическом рассмотрении каждый момент внутренней структуры берется в наиболее развитом виде, на той ступени, на которой он находится одновременно, во внутреннем единстве с другими моментами внутренней структуры предмета. Логическое рассмотрение, будучи последова­тельным, с одной стороны, воссоздает историческую по­следовательность, с другой стороны, развертывает в ряд, ставит друг за другом существующее одновременно и во внутренней связи.

Дальнейший шаг исследования К. Маркса позволяет углубить понимание проблемы исторического и логиче­ского. Переход в «Капитале» от изложения абсолютной к изложению относительной прибавочной стоимости и к единству абсолютной и относительной прибавочной стоимости есть воспроизведение в «снятом» виде исто­рического превращения относительной прибавочной стои­мости в господствующий способ производства прибавоч­ной стоимости. К. Маркс следующим образом характе­ризует этот процесс: «Вообще специфически капитали­стический способ производства перестает быть простым средством для производства относительной прибавочной стоимости, раз он овладел целой отраслью производства или, более того, всеми решающими отраслями производ­ства. Он становится тогда всеобщей, общественно гос­подствующей формой производственного процесса»²⁷. Производство абсолютной прибавочной стоимости осу­ществляется отныне на основе названной всеобщей формы. Переход изложения в «Капитале» от относи­тельной прибавочной стоимости к отображению абсо­лютной и относительной прибавочной стоимости есть логический переход, а исследование абсолютной и отно­сительной прибавочной стоимости есть логическое иссле­дование, т. е. изучение одновременно и во внутренней связи существующих сторон предмета. Вместе с тем здесь в «снятом», логическом виде К. Маркс изображает исторический процесс подчинения производства абсо­лютной прибавочной стоимости процессу производства относительной прибавочной стоимости и исторический процесс производства абсолютной и относительной при­бавочной стоимости на основе уже наличного господства производства относительной прибавочной стоимости.

Итак, сначала один момент внутренней структуры предмета рассматривается отдельно от другого, затем на этой основе обнаруживается переход от первого момента ко атерому, после чего специально изучается вто­рой момент, и наконец, фиксируется единство уже не первого момента со вторым, а внутренняя связь второго с первым на основе второго момента. Только в резуль­тате двойного перехода: первого ко второму и от вто­рого к первому — воссоздается логически взаимодействие двух моментов внутренней структуры предмета. С одной стороны, это логическое рассмотрение совпадает с исто­рической последовательностью процессов в самом пред­мете. Исторически прежде играет решающую роль пер­вый момент, на его основе развивается второй момент. А затем второй момент становится господствующим, и теперь уже первый момент развивается на его основе. При рассмотрении последовательности «предпосылки — предмет» можно было видеть, что необходимые предпо­сылки предмета исторически существуют до предмета и воспроизводятся самим его движением в развитом и очищенном от исторических случайностей виде. При изучении же последовательности внутренней структуры предмета оказывается, что, во-первых, моменты этой структуры не существуют до предмета, во-вторых, логическая последовательность совпадает не со сторонами, имевшимися до возникновения предмета, а с последо­вательностью развития именно и только внутренних сторон предмета, в-третьих, сторона внутренней струк­туры данного предмета, возникающая на основе менее развитой стороны той же структуры, затем оборачи­вается и из подчиненной становится господствующей, основной, а первая—из господствующей, основной пре­вращается в подчиненную, в форму существования вто­рой стороны. И логически сначала фиксируется первая сторона, затем переход от нее ко второй стороне на основе понимания первой, затем происходит «возвраще­ние» от второй стороны к первой и специально изучается единство обеих сторон.

Но вместе с тем при логическом способе все эти процессы отображаются специфическим образом, лишь так и постольку, как и поскольку они сохраняются в «зрелом» взаимодействии, где обе стороны имеются на­лицо одновременно и в развитом виде. Именно стороны, достигшие полного развития и существующие вместе, изучаются логически последовательно. Если вообще ло­гический переход «абсолютная прибавочная стоимость — относительная прибавочная стоимость—абсолютная и относительная прибавочная стоимость» есть одновре­менно воссоздание исторического процесса превращения специфически капиталистического способа производства в доминирующую форму общественного производства, то рассмотрение форм производства относительной при­бавочной стоимости (простая кооперация, мануфактура, машинное производство) есть изображение исторических этапов, стадий этого превращения. Первый этап—про­стая кооперация, хотя простая кооперация и не состав­ляет устойчивой эпохи развития капиталистического производства. Новое качество—капитал—уже возникло и начало преобразование унаследованной основы, па базе которой оно возникло. Новое качество еще не господ­ствует. Второй этап — мануфактура. Продолжается про­цесс преобразования возникшим новым качеством унаследованной основы. Новое качество все еще не гос­подствует. Третий этап — машинное производство. Воз­никшее новое качество преобразовало основу на свой лад и стало господствующим. Предмет достиг полной зрелости. Логический способ с необходимостью включает в себя рассмотрение стадий развития уже возникшего данного предмета, но не самих по себе, а так и по­стольку, как и поскольку их понимание прямо связано с пониманием данного предмета как такового. По сути дела здесь речь не может идти о том, что логическая последовательность есть вместе с тем историческая. Действительно, последовательность «простая коопера­ция — мануфактура — машинное производство» не сохра­няется в функционировании зрелой стадии предмета, в машинном производстве, простая кооперация и ману­фактура в последнем исчезают и потому являются лишь историческими этапами, предшествующими зрелому этапу развития. Следовательно, названная последова­тельность есть историческая. Однако эта историческая последовательность фиксируется исключительно в целях логического воссоздания предмета. Простая коопе­рация, мануфактура, машинное производство интересуют К. Маркса не как исторические этапы развития капитала в целом (К. Маркс не отображает всю капиталисти­ческую экономику на уровне сначала простой коопера­ции, затем мануфактуры и машинного производства), но лишь как формы определенного способа производства прибавочной стоимости, а именно относительной прибавочной стоимости. В данном случае мы имеем дело уже с третьим типом соотношения исторического и логического: не логическая последовательность совпа­дает с исторической, а историческая последовательность оказывается подчиненным моментом логического изобра­жения предмета. Ни там, ни тут раскрытие историче­ской последовательности не является главной целью.

Следующий шаг в изучении К. Марксом расчленения внутренней структуры состоит в переходе к отображению процесса накопления. Если прежде капиталистическое производство рассматривалось в качестве единичного акта, то теперь оно изучается в его повторяемости, не­прерывности. Этот логический переход есть вместе с тем и исторический, ибо исторически должно уже быть на­лицо капиталистическое производство, чтобы оно могло повторяться, возобновляться. Кроме того, в наиболее развитом виде процесс накопления капитала происходит тогда, когда производство относительной прибавочной стоимости стало всеобщей формой производства. Следо­вательно, процесс накопления получает развитый вид на основе господства производства относительной при­бавочной стоимости. Вместе с тем логическая последо­вательность не совпадает с исторической. К. Маркс в «Капитале» исследует процесс накопления в «чистом» виде в его динамике от возникновения до гибели капи­тализма. Черты капиталистического накопления, суще­ствующие одновременно и с производством абсо­лютной и с производством относительной прибавочной стоимости, рассматриваются после изучения и абсо­лютной и относительной прибавочной стоимости. В дан­ном случае логическая последовательность рассмотрения внутренней структуры: производство абсолютной и от­носительной прибавочной стоимости — процесс накопле­ния—совпадает с исторической, но историческая после­довательность сохраняется в логической в «снятом» виде. Здесь опять-таки имеет место второй тип соотно­шения исторического и логического.

Если с логической точка зрения Маркс в первом томе «Капитала» отображает движение мышления от непосредственного к сущности и воспроизводит сущность развитого капитализма как таковую, то с исторической точки зрения в этом процессе в «снятом», преобразованном биде воссоздан процесс возникновения капита­листического производства, его развития и завоевания мм господствующего положения в производстве об­щества.

Изобразив капиталистическое накопление в качестве данного, К. Маркс раскрывает процесс первоначального накопления. Последовательность «капиталистическое на­копление как данное—первоначальное накопление» прямо противоположна направлению действительного исторического процесса.

В главе, посвященной первоначальному накоплению, К. Маркс возвращается к воспроизведению возникнове­ния капитала. Раньше при рассмотрении превращения денет в капитал предполагалось, что имеется владелец денег, который находит готовыми специфические усло­вия производства капитала: свободную рабочую силу и отделенные от нее средства производства. Следова­тельно, предполагалось, что все специфические условия производства капитала имеются налицо. Речь шла лишь о «механизме» их действия. Историческому рассмотре­нию они подвергались лишь постольку, поскольку рас­смотрение движения существующего предмета есть вместе с тем и исторический процесс его возникновения. Теперь же К. Маркс прослеживает само появление этих специфических условий, сам исторический процесс воз­никновения предмета. Но понять первоначальное воз­никновение капитала невозможно, не выявив сущность производства капитала, его специфические условия. Таким образом, мысль К. Маркса идет от исследования существования предмета к отображению возникновения предмета. Полное воссоздание возникновения предмета в историческом аспекте возможно лишь после рассмотрения существующего предмета. При этом возникнове­ние предмета в историческом аспекте воспроизводится именно в той мере, в какой его можно реконструировать из исследования движения существующего предмета. Если известно, что для производства капитала необхо­димо и достаточно существования, с одной стороны, собственника денег, средств производства и жизненных средств, а с другой стороны, свободных рабочих (сво­бодных в двояком смысле…), то первоначальное накоп­ление не может быть не чем иным, как отделением средств производства, жизненных средств, денег от производителей и сосредоточением их в руках товаровла­дельцев иного рода, нежели наемные рабочие. Это также процесс, в результате которого рабочий приобре­тает возможность распоряжения своей личностью. Здесь К. Маркс рассматривает историю, становление пред­мета, именно так, как она может быть выведена из ло­гического изучения предмета. Логический способ доми­нирует и тут, ибо исторический процесс хотя и фикси­руется специально, однако исключительно в той мере, в какой история может быть выведена из логики пред­мета. Причем весьма существенно то обстоятельство, что историческое рассмотрение возникновения предмета необходимо К. Марксу для того, чтобы определить исто­рическую тенденцию развития предмета, перспективу его исчезновения в будущем.

Здесь мы имеем дело с четвертым типом со­отношения исторического и логического. Если в первом и втором типах характеризуется логическая последова­тельность, то в четвертом типе имеет место историче­ское рассмотрение, хотя и с целью логического изобра­жения и лишь постольку, поскольку историческое рас­смотрение может быть реконструировано, исходя из ло­гического исследования уже существующего предмета. Четвертый тип отличается от третьего тем, что, во-пер­вых, в нем последовательность теоретического рассмо­трения (существующий предмет—первоначальное воз­никновение этого предмета) прямо противоположна дей­ствительной последовательности исторического развития, в третьем же типе обе последовательности в общем и целом совпадают; во-вторых, в третьем типе речь идет о последовательности изображения этапов развития уже возникшего предмета, в четвертом же — о историческом рассмотрении возникновения предмета, на основе зна­ния о уже возникшем этом предмете. Однако третий и четвертый типы имеют и общее в отличие от первого и второго типов соотношения исторического и логического. И там и тут не логическое есть одновременно историче­ское, а историческое рассмотрение происходит в каче­стве подчиненного момента логического исследования. Именно в третьем и четвертом типе выступает на перед­ний план исторически преходящий характер исследуе­мого предмета, в первом же и втором — функциониро­вание существующего предмета. Но и в первом и во втором типах речь идет об анализе функционирования предмета, отрицающего себя своим собственным дви­жением.

Первый том «Капитала» К. Маркс начинает иссле­дованием обращения, затем осуществляет переход к про­изводству, после чего .во втором томе возвращается к обращению. Этот двойной переход необходим при изучении взаимодействия. В «Капитале» он является прежде всего логическим: именно так и только так мо­гут быть поняты стороны, отношения уже существую­щего капитализма. Однако весьма характерно, что этот логический переход фиксирует в «снятом» виде истори­ческую последовательность первого рода. Если логиче­ская последовательность «простой товар капиталистиче­ского общества—процесс производства капитала» есть «снятое» воспроизведение исторического процесса воз­никновения капитала прежде всего в сфере товарного и денежного обращения с последующим проникновением в процесс производства, а также исторического процесса превращения капиталистического производства в господ­ствующую форму производства, то изображаемая после названной логической последовательности логическая последовательность «процесс производства капитала — процесс обращения капитала» есть «снятое» воспроиз­ведение исторического преобразования на», свой лад воз­никшим капиталистическим производством процесса об­ращения. Суть «снятия» заключается в том, что логи­ческое исследование имеет дело с уже полностью раз­вившимися и, значит, уже одновременно существующими моментами. Именно полное развитие предмета позволяет выявить его стороны в «чистом» виде. Движение же за исторической последовательностью от менее развитого к более развитому не позволяет понять намеки на выс­шее. Здесь обнаруживается пятый типсоотношения логического и исторического. Логическая последова­тельность есть историческая, но как эта логическая по­следовательность противоположна логической последо­вательности «предпосылки — предмет», так же противо­положны и исторические последовательности, которые присутствуют в этих логических последовательностях.

Логический переход от исследования капиталистиче­ского обращения к процессу капиталистического произ­водства, взятому в целом, также есть одновременно историческая последовательность превращения капитала в целостность, в общественно господствующую форму производства, хотя, конечно, в историческом процессе не было перехода от производства капитала в «чистом», развитом виде к обращению капитала в «чистом», раз­витом виде и, наконец, к процессу капиталистического производства, взятого в целом, также в «чистом», раз­витом виде. По типу это соотношение логического и исторического в основном такое же, как и предыдущее. Возьмем, например последовательность «промышленный капитал — товарно-торговый капитал». Товарно-торго­вый капитал существовал до промышленного капитала. Промышленный капитал захватывает его в орбиту сво­его движения, преобразует, превращает в форму своего проявления, а точнее в свой модус. Здесь обнаружива­ются две исторические последовательности. Первая: докапиталистическая торговая прибыль — промышлен­ный капитал; вторая: промышленный капитал—капи­талистическая торговая прибыль. Первая последователь­ность есть последовательность возникновения сущности данного предмета из другого предмета, вторая—после­довательность преобразования уже возникшей сущ­ностью сторон ранее существовавшего предмета, пре­вращение их в свои модусы. Логическая последователь­ность в рассмотрении модуса воссоздает в «чистом» виде вторую из названных исторических последовательностей и оказывается прямо противоположной первой. Но это не значит, что первая историческая последовательность никак не изображается. Дело обстоит сложнее. Дока­питалистическая торговая прибыль как таковая, в каче­стве именно торговой прибыли и именно докапиталистическойторговой прибыли К. Маркса в «Капитале» не интересует. Однако возникновение сущности данного предмета из другого предмета, по­скольку этот процесс сохраняется в данном предмете, раскрывается в первом томе «Капитала»: товар — деньги—процесс производства капитала. Капитал в истории первоначально образуется, в сфере обращения и только затем проникает в производство. Если бы К. Маркс пользовался в данном случае не логическим, а историческим способом, то он должен был бы прежде чем перейти к исследованию капиталистического произ­водства, рассмотреть докапиталистическую тортовую прибыль. «В ходе научного анализа в качестве исход­ного пункта образования общей нормы прибыли прини­маются промышленные капиталы и конкуренция между ними, и только позже вносится поправка, дополнение и модификация благодаря посредничеству купеческого ка­питала. В ходе исторического развития дело обстоит как раз наоборот. Капитал, который сначала определяет цены товаров более или менее по их стоимостям, есть торговый капитал, и та сфера, в которой впервые обра­зуется общая норма прибыли, есть сфера обращения, опосредствующая процесс воспроизводства. Первона­чально торговая прибыль определяет промышленную прибыль. Только после того, как внедрился капитали­стический способ производства и производитель сам сделался купцом, торговая прибыль сводится к такой ча­сти всей прибавочной стоимости, которая приходится на долю торгового капитала как соответственной части со­вокупного капитала, занятого в общественном процессе воспроизводства»²⁸.

Денежный процент, ростовщичество, также суще­ствует до промышленного капитала и с образованием последнего превращается в его модус.

Тот же самый тип соотношения логического и исторического обнаруживается и в переходе: докапитали­стическая земельная рента — промышленный капитал — капиталистическая земельная рента. В связи с пробле­мой исторического и логического имеет существенный интерес высказывание К. Маркса о том, что он не исследует специально в своем основном экономическом труде историю земельной собственности и о том, каким должно было бы быть такое исследование. «История земельной собственности, которая показала бы постепенное пре­вращение феодального лендлорда в получателя земель­ной ренты, наследственного полуоброчного и часто не­свободного крепостного арендатора в современного фермера, а прикрепленных к земле крепостных и бар­щинных  крестьян в земледельческих  батраков,— была бы по существу историей образования современ­ного капитала. Она включала бы в себя отношение к го­родскому капиталу, к торговле и т. д. Но мы в нашем исследовании имеем дело с уже сложившимся, движущимся на своей собственной основе буржуазным обще­ством»²⁹.

Выше мы определили основные типы соотношения исторического и логического, имея в виду большой ви­ток спирали. В изображении малого витка опирали типы соотношения отчасти остаются теми же самыми, отчасти модифицируются тем обстоятельством, что ма­лый виток представляет собой отрезок большого витка. Рассмотрим основные последовательности малого витка с точки зрения соотношения логического и историче­ского.

Потребительная стоимость (предпосылка и фактор товара) — стоимость (сущ­ность) товара. Эта последовательность относится к первому типу соотношения исторического и логиче­ского. Последовательность рассмотрения стоимости самой по себе, на наш взгляд, в «снятом» виде воспроизводит ряд основных историче­ских этапов возникновения сущности (товара). Сущест­венное тождество, различие, противоположность, проти­воречие есть, видимо, логическое воссоздание историче­ских этапов преобразования новым качеством старого качества. (Мы уже отмечали в первой главе, что стои­мость самое по себе К. Маркс характеризует только с точки зрения существенных тождества, различия и противоположности.) Но в отличие от определения эта­пов возникновения сущности собственно предмета (про­стая кооперация, мануфактура, машинное производство) К. Маркс фиксирует этапы возникновения сущности бы­тия предмета чисто логически. Последовательность: «стоимость как таковая — формы ее проявления» при­надлежит к пятому типу соотношения логического и исторического. Шестой тип соотношения логического с историческим обнаруживается в изучении последова­тельности форм стоимости. Логическая последователь­ность изложения форм проявления сущности от простой или случайной до непосредственно всеобщей совпадает в целом с последовательностью их исторического появ­ления. Можно заметить, что логическая последователь­ность перехода от товара к процессу обмена и к функциям денег соотносится с историческим процессом по пятому типу.

Итак, посредством восхождения от абстрактного к конкретному а «Капитале» и «снятом» виде воссоз­дается действительный исторический процесс. Движение мысли от бытия к сущности есть логическое отражение возникновения данной сущности. Рассмотрение бытия предмета представляет собой изучение в «снятом» виде исторического возникновения и развития его предпосылок. Товар и деньги исторически образуются до капи­тала, количественное изменение товарного обращения и простого товарного производства приводят к тому, что товарные отношения становятся господствующими, пол­ностью подчиняют себе условия и процесс производства и тем самым превращаются в капиталистические отно­шения. Логически последнему процессу соответствует существование капитала как меры. Логическое изобра­жение сущности есть, во-первых, «снятое» отражение исторического процесса превращения данной сущности в господствующую сущность в исследуемом процессе развития, а, во-вторых, отражение исторических этапов возникновения сущности. Тождество, различие, разность, противоположность и противоречие — логическая харак­теристика исторических этапов возникновения данной сущности. Логическая последовательность «сущность — явление — действительность» есть также «снятая» исто­рическая последовательность преобразования возникшей сущностью сторон, моментов предшествующего процесса развития.

Во всех случаях совпадения логической последова­тельности с исторической это тождество двух последо­вательностей включает в себя различие: логическое рас­смотрение фиксирует стороны, моменты развития в их полной зрелости и в «чистом» виде. Сохранение в логи­ческом исторического, хотя и в преобразованном виде, дает возможность К. Марксу сопоставлять логическое движение мысли, отображающее предмет, с действитель­ным историческим процессом его развития. Более того, такое сопоставление является не только возможным, но и необходимым, ибо, во-первых, иначе предмет предста­нет в качестве абсолютно завершенного, не развиваю­щегося во времени, а одномоментно данного, во-вторых, и это по сути другая сторона того же самого, движение мысли оторвется от действительного процесса развития предмета.

В «Капитале» предмет воссоздается не только в его возникновении, но и в его исчезновении, в процессе вы­зревания предпосылок более развитого предмета. Капи­тализм своим собственным развитием необходимо создает предпосылки коммунистического общества. Эти предпосылки изучаются в «Капитале» не в их собствен­ной внутренней связи с сущностью коммунизма, а с точ­ки зрения их образования в капитализме. В «Капитале» не фиксируется особая последовательность вызревания в предмете предпосылок более развитого предмета, по­следовательность, отличная от последовательности воз­никновения, развития и гибели капитала. Логическое рассмотрение возникновения, развития и гибели пред­мета есть вместе с тем исследование вызревания усло­вий для перехода к более развитому предмету.

 

‘ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр.366. 262

² Мы уже отмечали, что ошибка Гегеля в наименьшей степени сказывается в его логике и указывали на причину этого обстоя­тельства.

³ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 384.

⁴ Напомним, что законы диалектики в этой работе рассматрива­ются как законы диалектической логики.

⁵ В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 203.

⁶ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 770—773.

⁷ В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 195.

⁸ Из рукописи Карла Маркса, «Критика политической экономии» (черновой набросок 1857—1858 гг.). «Вопросы философии», 1965, № 8, стр. 138.

⁹ К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 12, стр. 732—733.

¹⁰ Там же, стр. 734.

¹¹ Там же.

¹² См. там же, стр. 729.

¹³ Там же.

¹⁴ «Из рукописи К. Маркса «Критика политической экономии» (Черновой набросок 1857—1858 годов)». «Вопросы философии», 1966, № 10, стр. 114.

¹⁵ См. там же, стр. 115.

¹⁶ К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 12, стр. 731.

 ¹⁷ К. М а р к с  и  Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 12, стр. 732.

¹⁸ Там же.

¹⁹ «Из рукописи К. Маркса «Критика политической экономии» (Черновой набросок 1857—1858 годов)». «Вопросы философии», 1966, № 10, стр. 115.

²⁰ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 16.

²¹ Там же, стр. 16—19.

²² Из рукописи Карла Маркса «Критика политической экономии» (черновой набросок 1857—1858 гг). «Вопросы философии», 1965, № 8, стр. 137.

²³ К. М а р к с  и  Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 12, стр. 729.

²⁴ Там же, стр. 730.

²⁵  К. Маркс и Ф. Энгельс Соч., т. 12, стр. 730-731

²⁶  Там же, стр. 731

²⁷ К. Маркс и ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 519

²⁸ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. 1, стр. 314-315.

²⁹ Из рукописи Карла Маркса «К критике политической эконо­мии» (черновой набросок 1857—1858 гг.). «Вопросы философии», 1965, № 8, стр. 138.