Скрыть >>

§2. Вторая, заключительная, стадия завершения возникновения предпосылок метода научного исследования К. Маркса. Статьи К. Маркса в «Немецко-французском ежегоднике»

После завершения «Рукописи 1843 г.» Маркс вновь ставит своей главной задачей обращение к самой действительности. В пре­дыдущем цикле обращение к действительности происходило в ос­новном с позиций унаследованной теории (здесь—философии). В ре­зультате изучения новых фактов и их обобщения унаследованная теория в основных пунктах подверглась критике. Теперь новое об­ращение к действительности объективно должно стать этапом за­вершения образования предпосылок новой теории, нового метода, а вместе с тем и осуществлением первоначального возникновения собственно новой теории, нового метода. В полной мере возникно­вение собственно новой теории, нового метода произойдет на следующей ступени этого цикла.

На предыдущем этапе развития К. Маркс в общем и целом ставил перед собой в качестве главной задачу обмирщения фило­софии, воплощения философии в действительность. Теперь главной задачей оказывается не критическое осуществление философии в действительности, а критическое изучение с точки зрения будущего самой действительности в ее высшей из существующих форме раз- вития: «Между тем, преимущество нового направления как раз в том и заключается, что мы не стремимся догматически предвосхи­тить будущее, а желаем только посредством критики старого мира найти новый мир. До сих пор философы имели в своём письмен­ном столе разрешение всех загадок, и глупому непосвящённому миру оставалось только раскрыть рот, чтобы ловить жареных ряб­чиков абсолютной науки. Теперь философия стала мирской; это неопровержимо доказывается тем, что само философское сознание не только внешним, но и внутренним образом втянуто в водово­рот борьбы. Но если конструирование будущего и провозглашение раз навсегда готовых решений для всех грядущих времён не есть наше дело, то тем определённее мы знаем, что нам нужно совер­шить в настоящем, — я говорю о беспощадной критике всего су­ществующего, беспощадной в двух смыслах: эта критика, не стра­шится собственных выводов и не отступает перед столкновением с властями предержащими»48. Под словами «беспощадная критика всего существующего» подразумевается критика, доходящая до отрицания господства частной собственности49.

Если, приступая к сотрудничеству в «Рейнской газете», К. Маркс стремился рассмотреть земную действительность в ос­новном под углом зрения высшей из унаследованных форм фило­софии, общей теории земной действительности, то к данному перио­ду К. Маркс уже выделил (хотя и не до конца последовательно) высшую из существующих форму развития земной действительно­сти и в критике ее увидел главную задачу.

В цитировавшемся уже выше письме А. Руге, написанном в сентябре 1843 г. в Крейцнахе, К. Маркс кратко излагает програм­му борьбы для «Deutsche Jahrbücher». Задача состоит в выработке точного понимания того, что должно собой представлять будущее» а также в установлении путей, средств его осуществления.

В методологическом плане вопрос стоит так: как выявить бу­дущее развитие процесса? Материалом для точного предвидения будущего служит прошлое и настоящее. В существующем необхо­димо раскрыть противоречия. Однако, пишет К. Маркс уже в «Рукописи 1843 г.», недостаточно просто констатировать противо­речия, как то делают вульгарные, догматические критики. Нужно, объяснить противоречия, раскрыть происхождение противоречий, их необходимость, специфику противоречий данного процесса50.

При простой констатации противоречий существующего без их объяснения критик по существу берет предмет как данный, исхо­дит из него, не в состоянии теоретически выйти за его пределы и, таким образом, догматически относится к существующему. Пред­ставления о будущем тогда приобретают характер абсолютного знания, не выводимого из существующего, а навязываемого ему. «Так, догматической абстракцией является в особенности комму­низм, причём я имею в виду не какой-либо воображаемый и воз­можный коммунизм, а действительно существующий коммунизм, в той форме, как его проповедуют Кабе, Дезами, Вейтлинг и т. д. Этот коммунизм есть только особое выражение гуманистического принципа, не освободившееся ещё от влияния своей противополож­ности — частного бытия. Поэтому уничтожение частной собствен­ности и этот коммунизм отнюдь не тождественны, и не случайно, а совершенно неизбежно рядом с коммунизмом появились другие социалистические учения, как, например, учения Фурье, Прудона и т. д., — потому что сам он представляет собой только особое, одностороннее осуществление социалистического принципа»51

Действительно существующий коммунизм (Кабе, Дезами, Вейт-линга и т. д.) К. Маркс считает критикой существующего, проти­воположностью частного бытия, еще доходящей из предпосылок частного бытия и потому догматической критикой. От этого ком­мунизма К. Маркс отличает другие социалистические учения. (Фурье, Прудона и т. д.). «Да и социалистический принцип в целом представляет собой опять-таки только одну сторону, касающуюся реального бытия истинной человеческой сущности. Мы же должны обратить такое же внимание и на другую сторону, на теоретичес­кое существование человека, следовательно, сделать предметом своей критики религию, науку и пр.»52.

Отсюда можно заключить, что К. Маркс, во-первых, еще не вполне осознал решающую роль реального бытия человека по от­ношению к теоретическому существованию; во-вторых, пока еще достаточно определенно не замечает, что и в осознании самого ре­ального бытия человека творцы и последователи этих учений, от­рицая частную собственность, исходят из предпосылок ее сущест­вования. Переоценка К. Марксом учений Фурье и Прудона свиде­тельствовала о пока неполном, не до конца последовательном преодолении им отношения к частной собственности как к чему-то неизменному, раз навсегда данному.

Можно заметить, что провозглашение даже в сознательной, об­щей форме задачи объяснения противоречий существующего, а не только их констатации, -задачи беспощадной критики существую­щего не является полным решением этой задачи. Поэтому сам мыслитель, исследователь, ставящий задачу перехода к новому, более глубокому уровню понимания предмета, до решения этой задачи в той или иной степени остается на старом уровне и не осознает в полной мере, где и в чем именно сохраняются остатки старого уровня познания.

В развитии социалистических учений К. Маркс выделяет два этапа. Первый этап: отрицание предмета, процесса на основании констатации его противоречий, отрицание, не освободившееся от своей противоположности — утверждения предмета, процесса как раз и навсегда данного или просто как данного. Второй этап: от­рицание коренных черт и условий существования предмета, про­цесса на основе их объяснения. Противоречие между отрицанием предмета, как такового, и фактическим утверждением его, как та­кового, исчезает.

К. Маркс переходит от первого этапа ко второму, но перевод до конца не завершился и поэтому отличение второго этапа от первого проводится не всегда последовательно. Различие между названными двумя этапами аналогично различию, фиксированно­му К. Марксом в «Рукописи 1843 г.», между представительным го­сударством и демократией как осуществлением рода государства, между отчуждением политического строя в целом от гражданско­го общества и устранением отчуждения в демократии: первый пе­риод есть отрицание отчуждения в рамках отчуждения, т. е. с со­хранением отчуждения, второй этап есть упразднение отчуждения, как такового, его основ, его корней.

К. Маркс в письме А. Руге (сентябрь 1843 г.) намечает про­грамму теоретической борьбы: от критики религии и через нее необходимо перейти к критике политики и затем к критике граждан­ского общества. Собственно говоря, сам К. Маркс уже прошел та­кой путь. Теперь он обобщает результаты исследования, излагая их в целом в той последовательности, в какой они были получены, с целью оказания влияния на современников и главным образом на современных ему немцев. Изложение результатов исследования К. Марксом, во-первых, представляет собой как бы повторение пройденного им самим пути, во-вторых, это есть повторение под углом зрения уже полученных, определенных результатов, и, следо­вательно, движение познания совершается на более глубоком уров­не, чем прежде. Когда К. .Маркс впервые .шел по упомянутому пути, центр тяжести критики был сначала на критике средневе­ковья, а затем центр тяжести все более перемещался на критику высшей из существующих (буржуазной) формы развития (обще­ства); и все более глубоко выявлялось ее отличие от предшествую­щей и будущей форм развития (общества). Теперь центр тяже­сти окончательно перенесен К. Марксом на критику высшей из существующих форм развития (общества).

Основные вопросы, которые К. Маркс обсуждает в статьях в «Deutsche Jahrbücher», — вопрос о различии между «человеческой» и «политической эмансипацией», о том, что представляют они со­бой, каковы пути, способы достижения «человеческой эмансипа­ции», какова реальная сила, которая осуществит «человеческую эмансипацию». Все эти вопросы рассматриваются под углом зре­ния критики недостаточности, ограниченности «политической эман­сипации». Именно с характеристикой К. Марксом сущности и не­обходимости «человеческой эмансипации» и способов ее достиже­ния связаны основные моменты более глубокого понимания им предмета и метода исследования, более глубокого даже по сравне­нию с «Рукописью 1843 г.» и «Крейцнахскими тетрадями».

В статье «К еврейскому вопросу» общий ход мысли К. Марк­са является реализацией намеченной программы критики. К. Маркс приветствует критику Б. Бауэром еврейской религии в частности и религии вообще, но не соглашается с бауэровским решением воп­роса. Каковы выводы Б. Бауэра? Уничтожение религии, отказ от религии — необходимое предварительное условие политического освобождения. Уничтожение религии состоит в отделении религии от государства, превращении религии в частное дело граждан, в том, что верующие просто начинают относиться к религии как к выражению человеческого духа. Б. Бауэр, показывает К. Маркс, считая отказ от религии необходимым предварительным условием политического освобождения, тем самым главную задачу видит в борьбе против религии. По сути дела религия и борьба с нею ока­зываются определяющей сферой общественной жизни и борьбы.

К. Маркс вскрывает также противоречивость позиции Б. Бауэ­ра, смешение им «политической» и «человеческой эмансипации». Отделение религии от государства, превращение религии в частное дело граждан относится к «политической эмансипации», но не пред­ставляет собой тем самым и уничтожение религии, как таковой. К. Маркс ссылается на положение в Соединенных Штатах Север­ной Америки, где нет ни государственной религии, ни признанной религии большинства, и «всё же Северная Америка является по преимуществу страной религиозности, как это в один голос ут­верждают Бомон, Токвиль и англичанин Гамильтон»53.

Если же религия существует в условиях ее отделения от го­сударства и «бытие религии есть бытие несовершенства, то ис­точник этого несовершенства надо искать лишь в сущности самого государства. Религия для нас уже не причина мирской ограничен­ности, а лишь её проявление»54. Таким образом, критика религии превращается в критику политического государства вообще и да­лее в критику «противоречия между государством и его предпо­сылками вообще»55.

Земную основу религии К. Маркс видит в отрыве, отчуждении политического государства от гражданского общества. К. Маркс показывает, что отделение религии от государства, освобождение государства от религии есть один из моментов «политической эман­сипации» вообще. «Политическая эмансипация» означает упразд­нение религии в политическом отношении. Человек лишь политиче­ски возвышается над религией (религия исключается из сферы все­общего интереса).

«Политическое возвышение человека над религией разделяет все недостатки и все преимущества политического возвышения во­обще. Государство, как государство, аннулирует, например, част­ную собственность, человек объявляет частную собственность уп­разднённой в политическом отношении, как только он упраздняет имущественный ценз для активного и пассивного избирательного права, как это и произошло во многих штатах Северной Амери­ки»56.

Сугубо политическое упразднена частной собственности, пи­шет К. Маркс, не уничтожает частной собственности фактически, но оно только и существует как противоположность частной соб­ственности, ибо чисто политическое упразднение частной собствен­ности есть осуществление всеобщего интереса, оторванного от сфе­ры частных интересов и существующего лишь на основе этого от­рыва.

Политическая эмансипация и есть реализация всеобщего инте­реса как иллюзорно всеобщего, она необходимо предполагает сфе­ру частных интересов (гражданское общество), оторванную от сфе­ры всеобщего интереса (государства). «Завершённое политическое государство является по своей сущности родовой жизнью челове­ка, в противоположность его материальной жизни. Все предпосыл­ки этой эгоистической жизни продолжают существовать вне госу­дарственной сферы, в гражданском обществе, в качестве именно свойств гражданского общества. Там, где политическое государст­во достигло своей действительно развитой формы, человек не толь­ко в мыслях, в сознании, но и в действительности, в жизни, ведёт двойную жизнь, небесную и земную, жизнь в политической общно­сти, в которой он признаёт себя общественным существом, и жизнь в гражданском обществе, в котором он действует как частное ли­цо, рассматривает других людей как средство, низводит себя са­мого до роли средства и становится игрушкой чуждых сил»57.

Итак, К. Маркс находит, что родовая жизнь человека отчуж­дена от человека, является небесной жизнью человека, а земная жизнь оказывается жизнью обособленного, атомизированного, эго­истического индивида, члена гражданского общества. К. Маркс в своем исследовании еще в общем и целом движется от поверхно­сти, явлений к сущности (а изучение сущности и объяснение на ее основе явлений имеется в зародышевом состоянии). Не случайно земная основа религии для К. Маркса выступает именно в каче­стве противоречия между политическим государством и граждан­ским обществом. К. Маркс не акцентирует внимание на противоре­чиях самого гражданского общества, на отчуждении внутри самого гражданского общества как глубинной основе религии.

Сущность (сфера гражданского общества) рассматривается через явление (политическое государство), явление продолжает выступать в качестве сущности. Родовой жизнью, сущностью че­ловека К. Маркс продолжает считать государство, политическую общность. Материальная жизнь отождествляется с сугубо частной жизнью. Материальное с этой точки зрения квалифицируется по-прежнему как частное, пассивное. Материальная практика в таком случае есть практика не общественная, а индивидуальная, частная, эгоистическая.

Но все это — одна сторона дела, обусловленная тем, что в исследовании К. Маркса отсутствует в развитом виде исследова­ние сущности (здесь — гражданского общества) самой по себе и объяснение явлений на основе сущности. Когда в развитии позна­ния доминирует движение от поверхности, явлений к сущности, тог­да сущность уже начинает отличаться от поверхности, явлений и представляться в качестве определяющего, а вместе с тем в каче­стве сущности для познающего выступает явление. Кроме того, на этом пути познания не только имеется отождествление с поверх­ностью, явлением действительной сущности, но и фактический центр тяжести рассмотрения лежит в изучении поверхности, явле­ния и сущности в их внешней связи, как самостоятельных сущно­стей, соприкасающихся внешне.

Действительно, К. Маркс фиксирует и отрыв, отчуждение по­литического государства и гражданского общества друг от друга и определяющую роль гражданского общества по отношению к поли­тическому государству. Доминируют движение познания от поли­тического государства к гражданскому обществу и анализ отры­ва политического государства от гражданского общества (анализ единства ведется постольку, поскольку он нужен для характерис­тики отрыва). Одновременно в качестве сущности выступает в со­знании К. Маркса государство. Гражданское общество предстает как жизнь атомизированных, изолированных индивидов, т. е. в той характеристике, какую она имеет именно в противоположность по­литическому государству. Единство, всеобщность гражданского общества самого по себе (общественный характер материальной жизни общества) в общем и целом не выявлены. Лишь исследова­ние гражданского общества не просто как сферы частных интере­сов, а как по своей сущности общественных материальных отно­шений позволяет выявить внутреннее единство в отрыве, отчужде­нии политического государства от гражданского общества и выве­сти из последнего первое.

Поскольку К. Маркс не исследовал гражданское общество са­мо по себе, не вскрыл его сущность, постольку он остается на по­верхности гражданского общества, постольку его точка зрения не­критична по отношению к гражданскому обществу. В этом отно­шении известное совпадение позиций К. Маркса с позицией Л. Фей­ербаха была неизбежной. Речь идет не о том, что К. Маркс не­критически воспроизводит те или иные взгляды Л. Фейербаха. Вопрос гораздо более глубок. В гносеологическом аспекте дело за­ключается в том, что на пути движения исследования от поверх­ности, явлений к сущности сущность не познается в полной мере как исторически преходящая, сущность выступает для исследова­теля (даже если он того не сознает) в тех или иных отношениях, в той или иной степени просто как данная, существующая. Сущ­ность познается как исторически преходящая постольку, посколь­ку она уже отличена от поверхности, от явления. В социальном аспекте дело заключается в том, что мыслитель, даже стремящийся к самой последовательной и беспощадной критике существую­щего общества, не может в полной мере освободиться от некри­тического отношения к нему, пока он идет в познании от поверх­ности, явления к сущности, пока он не выявил сущность этого об­щества и не объяснил, исходя из нее, все необходимые проявления сущности.

Остатки некритического отношения К. Маркса к существующе­му обществу имеются даже в различении К. Марксом «человече­ской» и «политической» эмансипации. Само различение эмансипа­ции именно как политической и человеческой есть отрицание раз­личия, сложившегося внутри и на почве буржуазного общества, от­рицание, сохраняющее «родимые пятна» отрицаемого общества. В самом деле, К. Маркс анализирует буржуазные конституции и показывает, что в них различаются права гражданина, содержани­ем которых является участие в политической общности, и права человека, поскольку они отличаются от прав гражданина. К. Маркс цитирует самую радикальную буржуазную конституцию, консти­туцию 1793 г., где права человека, поскольку они отличаются от прав гражданина, перечислены следующим образом: «Эти права» «суть: равенство, свобода, безопасность, собственность»58. Проана­лизировав смысл, который получили эти лозунги в буржуазной конституции 1793 г., К. Маркс делает строго доказанный вывод: «Следовательно, ни одно из так называемых прав человека не вы­ходит за пределы эгоистического человека, человека как члена гражданского общества, т. е. как индивида, замкнувшегося в себя в свой частный интерес и частный произвол и обособившегося от общественного целого. Человек отнюдь не рассматривается в этих правах как родовое существо, — напротив, сама родовая жизнь, общество, рассматривается как внешняя для индивидов рамка, как ограничение их первоначальной самостоятельности. Единственной связью, объединяющей их, является естественная необходимость, потребность и частный интерес, сохранение своей собственности и своей эгоистической личности»59. К. Маркс отчетливо понимает, что коль скоро член гражданского общества оказывается частным человеком, изолированным индивидом, он неизбежно выступает и как так называемый естественный человек.

Учредители буржуазных конституций исходят из представле­ния о материальной жизни общества как сумме изолированных, лишь внешне связанных друг с другом индивидов. Всякое поли­тической государство они считают средством для обеспечения ес­тественных прав человека, т. е. средством для обеспечения жизни гражданского общества. К. Маркс, поскольку он еще не выявил и не исследовал общественные материальные отношения, в своем отрицании гражданского общества также исходит из представле­ния о нем как сумме изолированных и лишь внешне связанныхдруг с другом индивидов. Это проявляется, между прочим, в отсутствии обнаружения сущности внутри самого гражданского общест­ва, сущностью гражданского общества К. Маркс продолжает счи­тать государство.

«Человеческая эмансипация», по мнению К. Маркса, есть, главным образом, упразднение отчуждения политического государ­ства от гражданского общества, благодаря чему преобразуется и само гражданское общество.

Материальная жизнь современного гражданского общества представляется К. Марксу чем-то частным, пассивным. Это необ­ходимо связано, во-первых, с определенными остатками теорети­ческого отрыва духа как активного от материальной основы, как чего-то пассивного, во-вторых, с недооценкой активности угнетен­ных классов, с остатками представлений о пролетариате как пас­сивном, страдающем классе. В статье «К критике гегелевской фи­лософии права. Введение», где К. Маркс впервые прямо заявляет, что пролетариат является силой, осуществляющей человеческую эмансипацию, он вместе с тем пишет: «Дело в том, что революции нуждаются в пассивном элементе, в материальной основе. Теория осуществляется в каждом народе всегда лишь постольку, посколь­ку она является осуществлением его потребностей»60.

Однако все сказанное выше определяет лишь одну из проти­воречащих сторон во взглядах молодого К. Маркса. В статье «К еврейскому вопросу» К. Маркс, с одной стороны, идет от по­верхности, явления к сущности (это движение доминирует), а с другой стороны, на роль доминанты уже начинает претендовать рассмотрение действительной сущности (здесь: гражданского об­щества) самой по себе. В «Рукописи 1843 г.» уже начинался пе­реход к изучению гражданского общества самого по себе, но оно осуществлялось еще, так сказать, внутри, через призму изучения политического государства постольку, поскольку различия граж­данского общества самого по себе обнаруживаются при рассмот­рении политического государства. В статье «К еврейскому вопро­су» К. Маркс подводит итоги этого движения мысли и начинает анализировать собственно гражданское общество.

Если в «Рукописи 1843 г.» гражданское общество фактически рассматривалось как различие в тождестве (в качестве последнего выступало политическое государство), то здесь, с одной стороны, сохраняется прежний уровень исследования, а с другой стороны, происходит переход на более глубокий уровень: гражданское общество фигурирует и как конечный этап движения от изучения политического государства к изучению гражданского общества и берется само по себе, вне непосредственного отношения к политическому государству.

В социальном аспекте переход к критике гражданского общества самого по себе, т. е. переход к критике основы политического государства самой по себе, означал окончательный переход на точку зрения будущего общества, на точку зрения пролетариата.

К. Маркс начинает обнаруживать отчуждение внутри граждан­ского общества самого по себе, рассмотренного вне непосредствен­ной связи с политическим государством. Причем К. Маркс при­меняет аналогию с отношением религии и ее мирской основы. Эта аналогия встречается у К. Маркса на различных уровнях предше­ствующего исследования. Уже в период работы над докторской дис­сертацией он трактовал религию как иллюзорное воспроизведение земной действительности. Затем К. Маркс нашел, что подобно от­чуждению иллюзорной действительности от подлинной, земной дей­ствительности в самой земной действительности сфера всеобщего интереса (политического государства) отчуждается от сферы част­ных интересов и является иллюзорно всеобщим интересом, хотя эта иллюзия представляет собой объективную практическую иллюзию. Наконец, внутри самого гражданского общества К. Маркс выделя­ет ее земную и небесную действительность:

«Какова мирская основа еврейства? Практическая потребность, своекорыстие.

Каков мирской культ еврея? Торгашество. Кто его мирской бог? Деньги.

Но в таком случае эмансипация от торгашества и денег, — следовательно, от практического, реального еврейства — была бы самоэмансипацией нашего времени»61. Таким образом, и внутри мирской жизни существует отчуждение. Деньги — бог мирского отчуждения внутри мирской жизни. Можно заметить, что К. Маркс критикует гражданское общество по аналогии с критикой религии.

Критика политики и гражданского общества по аналогии с кри­тикой религии была, во-первых, плодотворна, ибо позволяла вы­явить общий характер отношения (отношения отчуждения) в раз­личных областях жизни общества; однако, во-вторых, аналогия критики более глубоких областей жизни общества с критикой ме­нее глубоких областей жизни общества приводила к известному отождествлению критики более глубоких областей с критикой ме­нее глубокой области. Так, с этой точки зрения, политическое госу­дарство, оторванное от гражданского общества, и деньги есть лишь иллюзии, хотя и необходимые, есть лишь продукты самосознания людей. С такой точки зрения деньги есть общее, общественное представление, воплощенное в вещах (золоте, серебре, ценных бу­магах и т. д.).

Это — критика религии, доходящая до критики земной основы религии и выяснения противоречия земной основы религии, но вместе с тем критика, еще не до конца освободившаяся от религи­озной точки зрения. Не случайно в статье «К еврейскому вопросу» встречается утверждение следующего рода: «Христианство есть перенесённая в заоблачные выси мысль еврейства, еврейство есть низменное утилитарное применение христианства, но это примене­ние могло стать всеобщим лишь после того, как христианство в качестве законченной религии, теоретическизавершило самоотчуж­дение человека от себя самого и от природы»62. Отсюда следует неизбежный вывод о том, что торгашество, деньги есть лишь про­дукт теоретического самоотчуждения человека от самого себя и от природы.

Аналогия критики сущности с критикой более поверхностной сферы (религии) довольно явно сквозит и в следующих словах К. Маркса: «.Практическая потребность, эгоизм — вот принцип гражданского общества, и он выступил в чистом виде, как только гражданское общество окончательно породило из своих собствен­ных недр политическое государство. Бог практической потребности и своекорыстия — это деньги»63.

В сущности процесса развития (общества) вообще есть своя поверхность, сущность, явление и т. д., в сущности какой-либо из стадий этого процесса развития (например, капиталистического общества) также имеется своя поверхность, сущность, явление и т. д.

К. Маркс приступает к изучению сущности процесса развития (общества) на ее определенной стадии (а именно буржуазного общества). Здесь мы имеем дело с завершением этапа образования начала метода научного исследования К. Маркса и переходом к этапу собственно возникновения метода К. Маркса. Последующие стадии собственно возникновения метода К. Маркса мы предполагаем более подробно рассмотреть в другой работе. Здесь же отметим такие существенные моменты.

Основой, из которой вырастают деньги, является практическая потребность враждебных друг другу индивидов, своекорыстная потребность членов гражданского общества; их связывают друг с дру­гом только «естественная необходимость, потребность и частный интерес, сохранение своей собственности и своей эгоистической лич­ности»64.

Удовлетворение практической потребности происходит посред­ством отчуждения вещей, превращения вещей в товары, посредст­вом отчуждения вещей в торговле. Деньги есть всеобщее всех ве­щей, ставшее самостоятельным: «Деньги — это всеобщая, уста­новившаяся как нечто самостоятельное, стоимость всех вещей»65. Практическая потребность может быть удовлетворена или непо­средственно природными вещами или вещами, созданными трудом. К. Маркс еще не выявил того, что стоимость создается абстракт­ным трудом, он говорит о собственной стоимости природы66. Одновременно он характеризует деньги как сущность труда (правда, К. Маркс добавляет: «и бытия») человека, отчужденную от чело­века; «…и эта чуждая сущность повелевает человеком, и человек поклоняется ей»67. В гражданском обществе человек отчуждает от себя продукты своей деятельности и свою деятельность и они подчиняют себе человека: «Отчуждение вещей есть практика само­отчуждения человека. Подобно тому как человек, пока он опутан религией, умеет объективировать свою сущность, лишь превращая её в чуждое фантастическое существо, — так при господстве эгои­стической потребности он может практически действовать, практи­чески создавать предметы, лишь подчиняя эти свои продукты, как и свою деятельность, власти чуждой сущности и придавая им зна­чение чуждой сущности — денег»68.

Строго говоря, зародыши понимания всех форм отчуждения труда, о которых К. Маркс напишет позднее в «Экономическо-философских рукописях 1844 г.», имеются в статье «К еврейскому вопросу».

Основой отчуждения вещей от человека, основой торгашества, существования товара и денег К. Маркс считает практическую своекорыстную потребность. Это — характеристика гражданского общества по преимуществу через отношение к отчужденному от не­го политическому государству.

Однако у К. Маркса уже имеется более глубокое понимание практической своекорыстной потребности, а именно, как потреб­ности частного собственника. Анализируя радикальные конститу­ции общества, в котором политическое государство в целом отчуж­дено от гражданского общества, К. Маркс пишет: «Практическое применение права человека на свободу есть право человека на частную собственность»69. Хотя вслед за этим само право на част­ную собственность раскрывается следующим образом: «Право че­ловека на частную собственность есть, следовательно, право по своему усмотрению (a son gre), безотносительно к другим людям, независимо от общества, пользоваться своим имуществом и распо­лагать им; оно — право своекорыстия. Эта индивидуальная свобо­да, как и это использование её, образует основу гражданского об­щества»70.

Определение практической своекорыстной потребности как по­требности частного собственника более глубоко потому, что дей­ствительной противоположностью гражданского общества в каче­стве сферы просто частных интересов является политическое госу­дарство, а действительной противоположностью гражданского общества, понимаемого как мир частной собственности, является об­щественная собственность. В первом случае материальная жизнь общества берется в отношении к чему-то, что само по себе служит проявлением этой жизни, во втором случае материальная жизнь. общества берется по отношению к самой себе. Если в первом слу­чае отрицание существующего есть только отрицание отчуждения политического государства от гражданского общества, то во вто­ром случае внимание обращается также на отрицание граждан­ским обществом самого себя, на отрицание частной собственно­сти, на поиски внутреннего противоречия самой сущности.

Оба подхода к критике гражданского общества у К. Маркса существуют, с одной стороны, слитно, с другой стороны, уже также раздельно, самостоятельно, вне связи друг с другом. В общем и целом продолжает доминировать первый подход.

Гражданское общество как общество частных собственников, естественно, может быть устранено лишь людьми, лишенными частной собственности, силой, представляющей собой продукт разло­жения гражданского общества, силой, воплощающей отрицание. гражданским обществом самого себя. Гражданское общество прос­то как сфера частных интересов, критически рассматриваемая по аналогии с критикой более поверхностных сфер, есть сфера отчуж­дения продуктов труда и самой деятельности человека от человека. Следовательно, силой, уничтожающей отчуждение, должны быть люди непосредственного труда. Мы цитировали ранее слова К. Маркса о том, что люди, лишенные собственности, и сословием непосредственного труда представляют собой скорее почву, на ко- торой покоится гражданское общество, чем само гражданское общество. Между обоими определениями К. Маркс еще не устанав­ливает связи даже в статьях, опубликованных в «Deutsche Jahrbücher». Это свидетельство того, что рассмотрение сущности самой по себе и рассмотрение сущности через движение познания от по­верхности, явления к сущности, с одной стороны, полностью не от­делилось друг от друга, а с другой стороны, поскольку они отделились друг от друга, выступают самостоятельно, безразлично друг к другу.

Теоретически указанное различие К. Маркс еще не объясняет и не разрешает. Однако во второй из двух статей, опубликован­ных в «Deutsche Jahrbücher», а именно в статье «К критике геге­левской философии права. Введение», К. Маркс находит действи­тельно существующий класс, единственно способный упразднить отчуждение политического государства от гражданского общества и в корне преобразовать гражданское общество. Именно поиск и обнаружение класса, способного и вынужденного своим положе­нием радикально преобразовать современное общество, определили решающий поворот К. Маркса к перенесению центра тяжести на изучение самой сущности (общества).

Пока гражданское общество фигурирует просто как война всех против всех, отрицание им самого себя не выступает. Когда же К. Маркс выделяет класс, способный и вынужденный уничтожить мир изолированных индивидов, сугубо частных интересов, тогда интерес исследователя направляется главным образом на изучение общественных связей, отношений самого гражданского общества.

Последовательная революционность, беспощадная критика су­ществующего общества вели и привели К. Маркса на позиции про­летариата, единственного класса современности, интересы которого совпадают с коренными интересами прогрессивного развития человеческого общества.

Только с открытием исторической революционной роли пролетариата и окончательным переходом К. Маркса (в статьях, опубликованных в «Deutsche Jahrbücher») на пролетарские позициив его исследовании могло выдвинуться на первый план изучение сущности процесса развития (человеческого общества) и сущности определенной стадии этого процесса (капитализма) самих по себе.

 

48 К. Марк с и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 379.

49 См. там же, стр. 380.

50 См. там же, стр. 325.

51 К. М а р к с  и  Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 1, стр. 379.

52 Там же, стр. 379—380.

53 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 387.

54 Там же, стр. 388.

55 Там же.

56 К. М а р к с  и  Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 389.

57 Там же, стр. 390—391.

58 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 400

59 Там же, стр. 401—402.

60 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 423.

61 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 408.

62 К. Марк с и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 412.

63 Там же, стр. 410.

64 Там же, стр. 402.

65 Там же, стр. 410.

66 См. там же.

67 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 410.

68 Там же, стр. 412.

69 Там же, стр. 400.

70 Там же, стр. 401.